Комплекс Мадонны - Норман Богнер (1997)

— Я — за, — сказала Барбара. Она обернулась к Элейн. — Ты можешь довериться Младшему?

— Младшему всегда можно доверять, если только он не в компании шлюх, — ответил Робби.

— Эй, Робби, завязывай с этим, — сказала Элейн, и ее вилка застучала по столу.

Барбара смотрела, как лицо Тедди медленно наливается краской.

— Нет нужды говорить, присутствующие исключаются, — сказал Тедди.

— Нет нужды говорить.

— Думаю, нам следует отвести его на судно, — сказала Барбара.

— Да, давайте отведем Младшего назад, — сказал Робби, разражаясь пьяным хохотом, заставив всех в ресторане обернуться на него.

По дороге к яхте он остановился у парапета, и его долго рвало, а Тедди, молчаливо взбешенный необъяснимым поведением сына, стоял рядом, сжимая руку Барбары. Он не мог понять эту внезапную враждебность, которая, словно отравленная змеиным ядом, возникла между Робби и Барбарой. Большую часть времени Тедди был рядом с ними, и теперь он не мог понять, когда они успели взрастить такую глубокую ненависть. Может быть, Робби поссорился с Элейн, а теперь вымещает на Барбаре? Совершенно не в его характере. И тут у него возник этот отвратительный червь сомнения, который время от времени закрадывается в отношения к теми, кого любишь и никогда не подозреваешь в предательстве, — плохое вино из хорошей бутылки. Вы самодовольно, не обращая особого внимания, наливаете его в графин, но когда начинаете разливать вино гостям, обнаруживаете, что оно, кажется, скисло, и начинаете подозревать самое худшее. Сделал ли Робби какое-либо движение в сторону Барбары? Это предположение в свете того, что было известно Тедди о сыне, было столь же невероятным, как движение с его стороны по отношению к Элейн. Другая возможность была столь отвратительна, что рассматривать ее можно было лишь в каком-то безумном порыве, однако она была определенно более вероятна. Барбара, его Барбара, предприняла попытку соблазнить Робби, но была отвергнута и удержана на приличном расстоянии, а Робби, не в силах справиться с известием о браке отца, особенно после открывшейся измены Барбары, напился впервые в жизни — и на людях. В высшей степени практичный, Тедди искал логического решения, отметая скрытые мотивы и восприимчивость сына, которого он знал так же хорошо, как свой банковский счет, то есть имел формальное заключение о склонностях и достоинствах сына. Но в финансовых расследованиях Тедди всегда обнаруживал скрытые факторы, иногда в пользу компании, иногда против. В отношении же Робби он остановился на том, что принял видимое за все, что нужно было видеть.

В Барбаре Тедди нашел для себя яд и противоядие — неразрывно переплетенные, бесполезные друг без друга, совершенный сбалансированный симбиоз, необходимый для его существования так же, как и сердце. Все в ней интересовало и волновало Тедди: ее причуды и непостоянство, острота ее чувств и ее языка; в смысле половых отношений его удовлетворение было полным. Тедди хотел разобраться с Барбарой, словно с финансовой компанией, но его преследовали предчувствия того, что в ближайшее время придется делать выбор между рассудком и безумием. Если он лучше поймет Барбару, если предложит ей свое сочувствие, его положение позволит лучше помочь ей и в то же время предотвратить разрыв с Робби. С неохотой Тедди подумал о попавших в его распоряжение магнитофонных лентах, не вспоминая про убитого старика; он решил внимательно прослушать их и найти ключ к разгадке тайны. Он отказывался признать то, что, понимая Барбару, он, возможно, нашел бы скрытые причины своих собственных поступков.