Тепличный цветок - Криста Ритчи, Бекка Ритчи (2015)

Они все еще не внесли за меня залог. Я сижу один в камере предварительного задержания, а мои нервы сдают каждый раз, как один из копов проходит мимо. Я ожидаю, что они поведут меня на снятие отпечатков пальцев и фотографирование у стены с ростовкой.

Нормативно-обоснованное изнасилование.

Изнасилование.

От этого я ощущаю себя физически больным. Я бы предпочел быть обвиненным в убийстве. В горле жжет, и я прижимаюсь затылком к бетонной стене, молчу и пытаюсь отключить все чувства. Я не знаю, что произойдет дальше. Не знаю, сколько доказательств Саманта может попытаться использовать против меня. Какие лжесвидетельства она может купить? Но уж точно она попытается выставить меня как преступника. И не думаю, что мне удастся разрешить это дело одной встречей. Кажется, мне светит тюремный срок.

Я вспоминаю все камеры и вспышки, мимо которых проходил по пути сюда от полицейского авто, вспоминаю все те вопросы, что мне орали репортеры.

- Рик?! Ты невиновен?!

- Рик?! Ты виновен?!

- Какие доказательства имеются у властей простив тебя?!

А затем я вошел в участок и был заперт в камере. Я пиздец как ненавижу тот факт, что слово "изнасилование" будет значиться в заголовках журналов, рядом с моим фото. Тошнота разливается по моему телу, но меня и так уже стошнило один раз. Зажмуривая глаза, я, черт побери, глубоко вдыхаю.

Все будет хорошо, мой друг.

Даже долбаные волшебные слова Коннора не могут распутать этот клубок боли у меня в груди.

- Рик Мэдоуз?

Мои глаза открываются. Офицер остановился возле моей камеры, прерывая мои мысли. Мой желудок все еще скручивает. Я не двигаюсь, просто сижу на скамье даже когда полицейский отцепляет связку ключей с ремня и вставляет один из них в замок. Вероятно, за меня внесли залог.

Офицер толкает дверь камеры, открывая. Я собираюсь встать, но он говорит:

- Кое-кто пришел повидаться с тобой.

Я остаюсь сидеть на скамье, мои конечности превращаются в камень, как только человек появляется в поле моего зрения, застегивая пуговицы на своем пиджаке. Передо мной стоит мой отец.

Мой чертов папаша.

И его взгляд так же напряжен, как и мой.

На его подбородке видна щетина, темно-каштановые волосы и чертовы глаза точь-в-точь как мои.

Я более похож на него, чем мой брат. Но Ло как-то сказал, что лучше выглядеть как чертов Джонатан, чем находиться рядом с ним, действовать как он, чем все то, что выпало на долю Ло.

Но если бы брат был здесь, он бы хотел, чтобы я вел себя сейчас хорошо. Он бы хотел, чтобы я приберег свои возмущения, оставив их на потом. Там в Юте он спрашивал, смогу ли я сделать это. Я сказал ему правду. Я не знаю. Часть меня хочет попытаться. Но другая часть хочет оттолкнуть Джонатана так охуенно далеко, как это только возможно.

Но эта часть меня сильнее второй.

- Вы можете закрыть чертову дверь, - говорю я офицеру.

Мой отец наклоняет голову.

- Не веди себя как мелкое дерьмо. Прямо сейчас ты сидишь в камере.

- Я никогда не просил тебя на фиг приходить сюда, - отвечаю я.

- Но я здесь, Рик. И я никуда не уйду. Хочешь ты того или нет, у тебя сейчас нет выбора, - и потом отец входит в тюремную камеру. - Можете дать нам несколько минут? - спрашивает отец офицера.

- Мне придется закрыть вас здесь.

Я ожидаю, что отец вытащит пачку денег и подкупит или пригрозит офицеру, но вместо этого он просто кивает и говорит:

- Все в порядке.

Я хмурюсь, наблюдая за тем, как коп закрывает меня в камере с отцом, и мой папа не смущается и не стыдится быть здесь. Он просто встает напротив меня, опустив руки в карманы своих черных слаксов.

После громкого удара закрывающейся двери, полицейский исчезает в темноте коридора.