Облик - София Беннет

должны привести в порядок моѐ птичье гнездо. Кастинги, или просмотры, или как там это

называется, начинаются на следующей недели, и Фрэнки хочет, чтобы я выглядела как можно

лучше.

Снаружи место кажется вполне нормальным – небольшой бутик с чѐрной дверью. Пока всѐ

хорошо. Но внутри парикмахерская оказывается чем-то странным, современным и неожиданным.

После нескольких недель школы, домашних заданий и экзаменов, мне нужно глубоко

вздохнуть и сказать себе, что я должна быть здесь. Это не похоже на парикмахерскую, больше

похоже на гигантский космический корабль с фенами. Везде полированная сталь, белые полы,

яркие огни и блестящие поверхности. Персонал выглядит круто и модно, и все клиенты богатые,

уверенные в себе и... старые. Им всем на вид лет тридцать, как минимум.

Фрэнки сказала мне позвонить ей, если у меня возникнут проблемы, и мне хочется сделать

это прямо сейчас и объяснить, что я правда не думаю, что подросткам здесь место. Я даже достала

телефон из рюкзака. Но Ава наказала мне не быть жалкой, поэтому я подхожу к столу и

представляюсь.

Конечно, они ожидают меня. После шампуня и массажа головы девушка по имени Ханна

возится с ножницами, чтобы вывести ―текстуру‖ и ―фактуру‖. Лично я не вижу особой разницы,

когда она заканчивает: я бы сказала, что прическа похожа на небольшое гнездо, свитое птицей,

которая очень любит блестящие ветки. Но, может, это и хорошо, если повезѐт, мама даже не

заметит, что я сделала.

Дальше по улице от «Локс, Сток и Баррель» находится небольшой салон красоты, также из

списка Фрэнки. Раньше я никогда не бывала в салонах красоты, но тепло и всепроникающий запах

роз и лаванды снова искушают меня. Как только я начинаю думать, что это место намного

приятней парикмахерской, женщина в белом халате по имени Нирмала приступает к удалению

моих сросшихся бровей.

Как можно так ошибаться? Все предыдущие атаки Авы с пинцетом не идут ни в какое

сравнение с этим.

Нирмала начинает удалять волосы с помощью воска, что больно, но быстро. Затем, чтобы

завершить образ, она берет длинную хлопчатобумажную нить и начинает выдергивать каждый

волос в отдельности. Это и есть процедура удаления волос, понимаю я между приступами боли.

Забудьте о запахе роз и лаванды: если процедура удаления волос на лице существовала бы во время

Гражданской войны, она, несомненно, использовалась для пыток.

Как только она заканчивает, Ава и Джесси приходят, чтобы забрать меня. Ава открывает

дверь в "процедурный кабинет", а Джесси заглядывает через еѐ плечо. Она, кажется, не думает о

том, что еѐ великолепный парень видит меня всего лишь в третий раз за год, а я лежу со

слюнявчиком вокруг шеи, а моѐ лицо горит и жжѐтся из-за недавних страданий.

– Привет ещѐ раз, Джесси, – бормочу я.

Он смущенно улыбается.

– Веселишься?

– Не совсем.

– Но посмотри на результат, Ти, – настаивает Ава, когда Нирмала дружелюбно

протягивает мне зеркало.

Я изучаю свое лицо. Оно всѐ ещѐ розовое и взволнованное, но впервые в моей жизни у меня

две нормальные брови. Нирмала улыбается, когда я улыбаюсь ей с благодарностью. Внезапно, боль

не кажется такой уж сильной. Я, честно говоря, пройду через это столько раз, сколько нужно.

Джесси ведет нас в ближайшее кафе, чтобы отпраздновать.

– Хорошо, – говорит Ава, глядя на мою переносицу, пока Джесси стоит в очереди в кассу.

– Ты, безусловно, выглядишь так, как будто что-то сделала. Она задумывается на мгновение. – Мы

скажем маме, что вернулись домой рано, и я сделала тебе сеанс красоты на дому, пока она была на

работе. Наверное, я могла бы выщипать твои брови так же, если бы попыталась.

– Ты не станешь пытаться!

Ава вздыхает.