Облик - София Беннет

действительно сложно. Я нахожусь на середине громкой, сложной высокой ноты, когда чувствую,

что меня тыкают в затылок. Я резко разворачиваюсь. Дин стоит с невинным видом, сжимая ручку.

Когда я отворачиваюсь, снова чувствую, как он осторожно подталкивает Патти ручкой в сторону, и

сквозь музыку слышу басовитый смех Дина. После сильного тычка парик соскальзывает на дюйм в

сторону, накренившись под углом к моему правому уху.

Прежде, чем я успеваю схватить его, парик соскальзывает мне на плечо, а оттуда на скамью

позади меня. Музыка останавливается. Мистер Андерсон пораженно глазеет на меня. И вместе с

ним половина хора. За этим следует общий резкий вдох и несколько нервных смешков. Всем

интересно, что произойдѐт раньше: Дин отмочит шутку или же я расплачусь.

Возможно, произошедшее стало шоком для мистера Андерсона, но для меня это скорее

облегчение. Я смотрю на Патти, свернувшегося клубочком на скамейке, и перехватываю взгляд

Дэйзи.

– Кто-нибудь видел мою морскую свинку?

Долгая пауза, в течение которой все пытаются понять, что происходит. Неужели в этот раз

пошутила я, а не главный комик класса? Даже я не совсем уверена в произошедшем, пока не слышу

смех Дэйзи. Все остальные ещѐ слишком шокированы видом моего скальпа, чтобы хоть что-то

произнести.

– Ты в порядке? – спрашивает побледневший Дин.

Я улыбаюсь ему.

– Да, спасибо. В полном порядке.

Он явно испытывает облегчение. Возможно, на мгновение Дин подумал, что я "подхватила"

рак от сестры, но, кажется, он рад, что всѐ хорошо, и сейчас именно он испытывает смущение. А я

не смущаюсь. Совершенно точно нет. Не сейчас, когда моя внутренняя королева воинов предстала

перед всеми во всем своѐм величии. Другие могут быть в шоке какое-то время, но и они

привыкнут.

Тем временем Дин наклоняется за париком и протягивает его мне, как настоящий

джентльмен с хорошими манерами. Я всѐ ещѐ улыбаюсь, потому что благодарна ему за помощь в

воплощении в жизнь моего решения по поводу парика, даже если маме это и не нравится.

Наконец, мистер Андерсон снова обретает дар речи.

– Ага! Матерь Божья! Эдвина. Ты...? Это выглядит довольно... Ладно. Хорошо, ученики.

Почему бы нам...? – Но никто не слушает, и даже он сам не может прекратить пялиться.

– На самом деле, ты в порядке, Эдвина? Я имею в виду, это выглядит немного...

– Я совершенно точно в порядке, – говорю я ему, поглаживая ровные завитки моих

настоящих волос, которые просто счастливы, что им больше не нужно терпеть жаркий парик. – Я

всего лишь сбрила волосы вместе с сестрой.

– О, я понимаю, – он делает глубокий вдох, затем, похоже, немного успокаивается и

улыбается. – Хорошо, это был благородный жест. Нужна ли тебе чья-нибудь помощь в...

надевании парика?

Я ухмыляюсь ему.

– Нет, спасибо, мистер Андерсон. Я придержу его для особых случаев. Думаю, он мне

больше не нужен.

Мама не в восторге, как я и ожидала, но есть ещѐ одна выгода в том, чтобы сохранить мой

новый образ в таком состоянии, кроме поддержания во мне мятежного духа. Когда я иду вместе с

Авой в дневной стационар педиатрического отделения онкологии в выходные, я чувствую себя

членом банды. Мы встречаем мальчиков и девочек, которые переживают из-за грядущей потери

волос, и тех, кто уже облысел. С помощью Авы они создают новые образы для себя: обучаются

технологиям макияжа, учатся носить шарфы и шляпы, делятся советами о том, что лучше всего

держится на голове, выглядит круто и оберегает от жары и холода.

Я восхищаюсь способностью Авы держать всѐ под контролем и помогать другим людям

даже в самое трудное время. Я так горжусь ей, но, разумеется, не могу сказать это вслух. Я просто