Обретая любовь - Элоиза Джеймс (2016)

Нацепив на лицо улыбку, она двинулась навстречу мужу и виконту, который, подтолкнув сына, тоже вошел в комнату.

– Лорд Монкрифф, для меня огромное удовольствие видеть вас у себя. Как жаль, что дети уже спят и не могут вас поприветствовать.

Фиби не слишком часто видела отца Гриффина, однако с ним у нее установились достаточно непринужденные, хотя и несколько отчужденные отношения. Они не обладали особым взаимопониманием, но вполне уважали друг друга.

Однако теперь, после возвращения Гриффина, ситуация, возможно, изменится. Виконт либо станет ближе к ее семейству, либо вновь отдалится.

– Сегодня изумительный и счастливейший день для нас обоих, – проговорил виконт, пожимая ей руку. – А выглядите вы, моя дорогая, как всегда, прелестно.

– Я бы даже сказал – восхитительно! – добавил Гриффин, и эти слова успокоили тревоги Фиби. По крайней мере сегодня, завтра и еще какое-то время она будет желанна для своего мужа.

Пока они следовали к накрытому столу, Фиби продолжала обдумывать реплику Гриффина. Ее супруга явно одолевало вожделение. Он то касался ее руки, вызывая в ней сладкий трепет, то заливался своим гортанным пиратским смехом. Они уселись напротив друг друга, как и полагается, но и после этого его нога под столом не оставляла в покое ее ногу.

А его глаза… о, как они смотрели на нее! Фиби и не подозревала, сколь многое можно передать одним лишь взглядом. Создавалось впечатление, будто Гриффин заглядывает прямо в ее сознание и выдергивает оттуда те фантазии, что преподносит ей расшалившееся воображение.

После первой смены блюд взгляды мужа стали для Фиби чем-то вроде наркотика. Каждый из них буквально опьянял, заставлял еще чаще биться сердце. Сугубо женские части ее существа словно натягивались и становились горячее, а когда она беспокойно пошевелилась на своем стуле, Гриффин это сразу заметил и его глаза осветились вспышкой чистейшего вожделения.

Все это время они втроем вели благопристойную беседу о новом законопроекте виконта, а также о его намерении назначить Гриффина мировым судьей, что, честно говоря, представлялось с трудом. Затем виконт в своей учтивой манере вновь начал зазывать Фиби на местные великосветские ассамблеи, и она опять отклонила предложение. Но потом вспомнила, что у нее теперь есть муж, у которого, возможно, имеется собственное мнение, однако посмеивающийся Гриффин и не думал возражать. Подобные мероприятия его тоже не интересовали. И вряд ли когда-либо заинтересуют.

Фиби взглядом поблагодарила мужа за солидарность, улыбнувшись при этом улыбкой Клеопатры, заимствованной непосредственно из эротических картин, не покидающих ее сознание.

Уронив салфетку, виконт нагнулся за ней, поскольку за столом им никто не прислуживал, и тогда Гриффин, поймав взгляд жены, медленно и выразительно облизал дольку груши, прежде чем отправить ту в рот.

Фиби вспыхнула, чувствуя, как в ней все натянулось чуть ли не до боли.

По окончании ужина пришло наконец время перейти в гостиную. Когда Гриффин, опираясь на свою трость, стал огибать стол, чтобы выдвинуть для Фиби стул, она хотела было подняться самостоятельно, но вовремя спохватилась. Ведь раненным львам не нравятся напоминания об их немощи.

Он помог ей встать, после чего, повернувшись к виконту спиной, тихо проговорил:

– Не знаю, как ты, но я на протяжении этой трапезы благодарил Бога за то, что ты не девственница.

– Т-с! – шикнула она, не сомневаясь в том, что ее щеки красны, как яблоки.

– Надеюсь, во время нашего пребывания в гостиной я сумею удержаться от того, чтобы овладеть тобою прямо там.

– Ты не должен позволять себе подобные речи, – упрекнула Фиби, бросая взгляд в сторону тестя. Виконт, улыбаясь, смотрел на них, и в его присутствии она, конечно же, не могла признаться мужу в отсутствии у нее какого-либо интимного опыта.