Кольцо с бирюзой - Грейс Тиффани (2007)

— Вы чересчур спешите пролить кровь человека, синьор Шейлок! — сказала Порция.

Шейлок пожал плечами.

— Сейчас еврейская Пасха, святое время, и приближается мой Шаббат. А до заката солнца мне еще нужно отравить три колодца.

На галерее раздался смех, мужчины стали повторять друг другу эту шутку. Порция раздраженно прикрыла глаза.

— Тишина!

Когда в зале стало тихо, она украдкой взглянула на судью. Веки у него были полуопущены. Не важно. Не ему, а Антонио нужно показать, кто главный в этой игре.

Она посмотрела на ростовщика, который нетерпеливо постукивал ногой.

— Жид Шейлок, приготовь свой нож.

Невозмутимо улыбаясь, высокий мужчина подошел к Антонио с занесенным ножом. Антонио стоял, опустив руки и глядя в пол, но теперь он снова поднял руки и вызывающе посмотрел на своего противника. Горожане следили за ними в испуганном молчании. Судья спал.

Порция встала между мужчинами. Бен Гоцану она сказала:

— Приготовься отрезать свой фунт мяса. Но не пролей ни капли крови.

Глаза ди Ардженто метались между нею и Бен Гоцаном, купец выглядел растерянным. Гул восхищения пронесся по залу, Порция торжествующе посмотрела на ростовщика.

Бен Гоцан невозмутимо ответил:

— Я крови не возьму. Исаак?

Молодой человек с печальными глазами в красной шляпе поднялся со скамьи и вышел к барьеру, неся ведро и тряпки. Шейлок наклонился через барьер, чтобы взять их, говоря:

— Конечно, я вытру все, что выльется. Кровь останется собственностью синьора ди Ардженто.

Возмущенные крики раздались с галереи. Пот заструился по спине Порции. Проклятый жид! Когда шум стих настолько, что ее уже могли услышать, она подняла руку, останавливая Бен Гоцана, который снова начал приближаться к Антонио со своим ножом. Она взяла с барьера свой свод законов.

— Подожди! — крикнула она. — Смотри отрежь не больше и не меньше, чем фунт: хотя б превысил иль уменьшил вес на часть двадцатую двадцатой доли ничтожнейшего скрупула…

— Хватит медлить, — перебил ее Бен Гоцан. — Мясо будет взвешено настолько точно, насколько позволит инструмент. — Молодой человек в красной шляпе передавал теперь через барьер весы мясника. — Я не шохет, — сказал Бен Гоцан, — но каждый мужчина может отрезать мясо маленькими кусками и взвешивать по ходу дела. Исаак Бен Амос, сын раввина, сегодня здесь вопреки совету своего благородного отца, но он искушен, так же как и вы, мой юный Даниил, в разборе текстов. Вместе вы и он сможете признать, что не нарушен ни один пункт подписанного векселя.

Антонио тихо застонал, но только Порция услышала его. И снова суд превратился в сумасшедший дом. Шейлок Бен Гоцан снова поднял свой нож над ожидающей грудью купца. Со смесью страха и восхищения Порция смотрела на Бен Гоцана.

Она оглянулась на беснующихся горожан. В самом конце зала дверь приоткрылась, и оттуда выглянула побледневшая Нерисса.

«Этот человек не убийца», — вспомнились Порции слова Нериссы.

Порция оторвала свой взгляд от лица Нериссы и посмотрела в глаза мужчины, который удерживал нож в футе от грудины. В этот миг она поняла, что Нерисса была права.

Шейлок Бен Гоцан не стал бы резать. Он разыгрывал великолепную шутку за счет своего врага. В последний момент он бросил бы нож на пол, вежливо поклонился, простил долг и вышел из зала суда. Он просто хотел поднять цену своего милосердия. Продать свое прощение, но не за деньги, а за унижение своего врага. Он явился сюда только для того, чтобы показать христианам их глупость, воплотить их ночные кошмары, сыграть и переиграть роль ужасного жида, и так высмеять их суеверие, и клевету, и ложь.

Но она понимала и еще кое-что, чего не понимал еврей: Антонио жаждал смерти.

Он не умрет. Возможно, он тоже понял это. Но Бассанио не знал этого, и Бассанио никогда не забудет, как Антонио стоял перед жидом, раскинув руки и ожидая удара ножа. Если жид сохранит ему жизнь, то он и Антонио восторжествуют.