Долгая дорога в дюнах - Олег Руднев (1984)

— Звоните, ради бога, скорее, кому-нибудь, — Лоре затравленно наблюдал за каждым его движением.

— Соедините с Ригой. Быстро! — негромко, но властно приказал Рихард. — Вы что, оглохли? Я же сказал — быстро! Да, это Лосберг. Что? Ничего, подождут.

Лоре замер в ожидании.

— Рига? Мне двадцать два триста пятнадцать.

Пришлось какое-то время подождать, пока на том конце провода сняли трубку.

— Алло! Это квартира господина Зингрубера? Будьте любезны… Это Лосберг. Прошу простить за беспокойство, но не сочтите за труд — попросите господина майора, когда он проснется, позвонить мне сюда, на побережье. Что? Вот как… И когда? Не знаете? Прошу прощения. Если вдруг появится… Да, да, будьте так добры.

— Зингрубер? — тяжело вздохнул Лоре, — Это тот ваш обаятельный друг, коммерсант?

— Да, тот самый. — Лосберг озабоченно листал записную книжку. — Нет, нет, не разъединяйте, — сказал он в трубку, — дайте двадцать пять шестьсот семь. Спасибо. Алло, дежурный? Это Лосберг. Скажите, майор у себя? Что?.. Выехал к нам на побережье? Так, так, понятно, благодарю вас. — Он положил трубку, обернулся к Лоре. — Видите, на ловца и зверь бежит — Зингрубер выехал сюда. Так что снимайте туфли, раздевайтесь, сейчас принесут постель, постарайтесь вздремнуть.

— Какие туфли, какая постель? — простонал Лоре. — Я здесь с ума сойду. Знаете, Рихард, в общем-то мы с Оскаром никогда не были особенно близки, но когда я представлю, что он сейчас…

— Как раз представлять-то ничего и не нужно. Все равно не угадаете. Не можете спать — вот вам валерьянка, вот коньяк… Пейте, что хотите, а я уж, извините, прилягу. Мне сегодня предстоит хлопотный денек.

— Я не могу. — Лоре вскочил, нервно пробежался по кабинету. — Пить коньяк, когда его там…

— Что его там? — насмешливо уточнил Лосберг. — Четвертуют, колесуют, сажают, на кол? Не будьте бабой в конце концов. И не воображайте себе гестапо пещерой ужасов. Нормальное следствие, нормальный допрос.

Неожиданно зазвонил телефон.

— Да, слушаю. — Рихард повернулся спиной к Лоре — его все больше раздражал ночной гость. — Манфред? А я только что тебя разыскивал. Зачем? Да здесь такая история… Ты помнишь господина Лоре? Ну, у которого самое ценное золото на голове… Да, да… Так вот, понимаешь, у него арестовали сына. Вроде бы ни за что. Он прооперировал какого-то немецкого офицера, а тот оказался вовсе не офицером, а черт его знает кем. Откуда мне это известно? Да вот, господин Лоре сказал. Да, слушаю, — Рихард плотнее прижал трубку. По мере того, как продолжался разговор, выражение лица хозяина дома становилось все мрачнее. — Так, понимаю. Хорошо, передам. Когда приедешь? Часа через два? И ты хочешь, чтобы я непременно участвовал? Нет, но… Хорошо, жду. — Он положил трубку, но не спешил оборачиваться. Закурил, несколько раз глубоко затянулся. Наконец, решился: — Господин Зингрубер просит вас срочно приехать к нему в гестапо. Здесь, на побережье.

— Он сказал вам что-нибудь? — Лоре с надеждой вглядывался Рихарду в глаза.

— Я вам все передал.

— Он поможет мне?

— Вы ему лично зададите этот вопрос.

Лосберг не отвечал, а выстреливал — сухо, коротко, безразлично. Обескураженный резкой переменой в его настроении, Лоре окончательно сник, растерянно потоптался и, забыв попрощаться, двинулся к выходу. Едва за ним захлопнулась дверь, на пороге вырос секретарь. Несмотря на столь ранний час, одет он был безукоризненно — темный костюм, белоснежная сорочка.

Рихард мельком взглянул на него, проговорил с неприкрытым раздражением:

— Сбегайте за моим тестем. Немедленно. Скажите ему — это очень важно. И еще: позаботьтесь о завтраке — у нас будут гости.

— Много?

— Нет, два-три человека. Хорошо бы достать свежей лососины.

— Постараюсь. Что еще?

— Все, идите.