Долгая дорога в дюнах - Олег Руднев (1984)

— Что я слышу! — всплеснул руками Рихард. — Дядюшка, возможно ли? А как же твои национальные убеждения, которые ты так лелеял?

— Видишь ли, мой мальчик… — дядя Генрих смущенно закашлялся. — Тут иначе просто невозможно вести дела. — Да и вообще… — он пугливо посмотрел на жену.

— А ты как думал, мой милый? — решительно вмешалась та. — Наживать здесь капиталы и оставаться в стороне от священной судьбы немецкого народа? Нет уж, прости… Я как честная немка ни за что не согласилась бы иметь мужа, который…

— Контрольная инспекция! Всем построиться на поверку! — раздался от двери чей-то зычный голос.

Марта удивленно обернулась и увидела стройного красавца в щегольской офицерской форме.

— Манфред! — радостно вскрикнул Рихард, выбираясь из-за стола. Мужчины обнялись. — Марта, позволь представить тебе моего лучшего друга и однокашника…

Но офицер уже сам приблизился к Марте, щелкнул каблуками, церемонно поклонился:

— Манфред Зингрубер! — Он протянул роскошный букет белых хризантем. — С приездом и счастливым рождеством!

Поцеловал руку гостье, затем хозяйке дома, вновь обернулся к Марте и театрально покачнулся. Схватился за спинку стула, как бы удерживаясь от обморока:

— Закрой мне глаза, Рихард! Лучше сразу, чтобы не гибнуть мучительной смертью завистника.

— Марта, это тот самый Манфред, о котором я тебе все уши прожужжал. Знаменитый сердцеед!

— Да, да… — как бы очнувшись, кивнула Марта. — Рихард мне говорил… Вы, кажется, вместе заканчивали университет?

— Вот именно — заканчивали! Лично меня выперли с четвертого курса, — захохотал Зингрубер.

— Зато ты преуспел в другом, — заметил Лосберг.

— Да. К своему счастью, я быстро понял: в жизни есть кое-что поважнее сонетов Шекспира.

— У тебя семья?

— Армия моя семья.

— Господин Зингрубер, могу ли я пригласить вас пообедать с нами? — обратилась к нему фрау Эльза.

— О, как это мило с вашей стороны.

— Я бы с удовольствием попотчевала вас чем-нибудь более изысканным, но вы сами знаете, как сейчас с продуктами…

— Что вы хотите… располагаясь за столом, ответил Зингрубер, — война. Вот возьмем Париж — будем глотать устриц и запивать бургундским.

Марта остро посмотрела на него, спросила холодно:

— Вам Париж нужен только для этого?

Манфред рассмеялся:

— Я вижу, латыши не лишены чувства юмора.

— Господин Зингрубер не только военный, — заминая неловкость, поспешно вмешался дядюшка Генрих. — Он еще и компаньон своего отца. Старейшая в Европе фирма по производству хрусталя.

Манфред с аппетитом прикончил жаркое, жестом отклонил следующее блюдо и, выбрав бутылку, сам налил себе вина:

— Сейчас я вам объясню, фрау Марта, что значит состоять компаньоном у своего отца. Помните школьную задачку о бассейне? По одной трубе втекает, а по другой вытекает… Так вот, я та самая, по которой вытекает.

— Легкомысленные молодые люди, — укоризненно покачала головой фрау Эльза. — Вы не знаете, что такое черствый кусок хлеба.

— Почему не знаю? — живо возразил Манфред. — Мой родитель всегда заставлял меня по утрам пить кофе именно с черствым хлебом — даже без масла. Воспитывал во мне истинно немецкое воздержание.

— Какой ужас! — поежился Рихард.

— Очень разумно с его стороны, — одобрила фрау Эльза. — Чревоугодие порочно.

— Совершенно с вами согласен, — смерив ее коротким, насмешливым взглядом, согласился Манфред.

— Кстати, о воздержании. — Гость отставил стакан и поднялся из-за стола. — Фрау Марта, вы позволите нам с Рихардом выкурить по сигаре? Не сердитесь, я верну вам вашего супруга целым и невредимым.

Лосберг отошел с ним к камину. Они сели в кресла, закурили.

— Ей-богу, если надумаю жениться, приеду к тебе в Латвию. — Зингрубер покосился в сторону Марты.

— Не очень-то заглядывайся, старый повеса, — добродушно проворчал Рихард.