Долгая дорога в дюнах - Олег Руднев (1984)

Удивленный Артур хотел о чем-то спросить, но Грикис будто растворился в толпе танцующих. Банга повел взглядом по залу, стараясь угадать причину столь поспешного бегства, и вдруг увидел неподалеку от себя мужчину в сером клетчатом пиджаке. На секунду их взгляды встретились… Артуру почему-то самому захотелось побыстрее выбраться из этого душного помещения.

Грикис ждал в глухом углу городского парка на скамейке, дрожа от холода.

— Здесь я… — негромко позвал он, увидев вынырнувшего из темноты Артура. — Давай шинель скорее! Продрог как собака. Папиросы есть? Может, хоть немного согреюсь.

Артур достал пачку. Закурили.

— Ты что, от этого, в сером пиджаке?..

— Догадливый.

— И, думаешь, убежал? А в казарме он тебя не найдет?

— Вряд ли. Он меня под другой фамилией знает.

Артур с испугом и удивлением смотрел на приятеля.

— Ты бы поостерегся. Юрис! Они там не шутят.

Грикис внимательно посмотрел на Бангу:

— Это из собственного опыта?

Артур резко обернулся:

— Ты… Откуда знаешь?

— Сорока на хвосте принесла. Из канцелярии полка, например, куда твои бумаги пришли в запечатанном конверте. А на нем штамп одного небезызвестного тебе заведения.

— Ну знаешь!.. — У вас тут, я вижу, дело поставлено.

— А ты как думал? Ты один такой шустрый? Так что, брат, не откалывайся.

— От чего или от кого? — полюбопытствовал Артур. — Хочешь, чтобы и я от этого в сером пиджаке бегал?

— Тебя, я вижу, больше устраивает сортиры Брандису чистить? Ты что, не понимаешь, куда все клонится? Здесь Брандисы, там немцы…

— При чем тут немцы? Каждый латыш сумеет постоять за свою родину.

— Родину? Я думаю, что понятия родины у тебя и у нашего полковника не совсем одинаковые.

— Чего ты хочешь? — обескураженно спросил Артур.

— Я? — Грикис долго молчал, жадно затягиваясь папиросой. — Я хочу, чтобы ты и я никогда не стреляли друг в друга.

«Чтобы ты и я никогда не стреляли друг в друга…» Впервые за последнее время Артур почувствовал себя пробуждающимся от долгого и тяжелого сна. Он словно трезвел после сильного похмелья. Действительно, что происходит вокруг? С того момента, как он ударил Марту по лицу и земля качнулась под ногами, Банга будто попал в полосу отчаянных штормов. Хотел устоять на палубе — безжалостно смыло за борт; только вынырнул на поверхность — захлестнуло волной; вроде бы и выбрался на берег, да все равно идти некуда — дорога закрыта. Во имя чего он сидит в этой вонючей казарме, трамбует плац и тянется перед всякими коротышками? Командиры убеждали, что все это во имя Латвии и народа, Грикис говорит, что понятие «родина» у него, рядового солдата, и у командира полка разное. Что значит разное? Юрис разъяснил: разное бывает отношение к родине.

— Ты посмотри, кто нами командует, — говорил Грикис, — и подумай, кому ты служишь. Для чего этому коротышке Брандису нужна винтовка в твоих руках? Защищать родину? Как бы не так. Чтобы мы заслоняли его от таких же, как ты и я, рыбаков и рабочего люда. Понял?

— А ты кому служишь? — не удержавшись, уколол Банга.

— Я? — переспросил Грикис. — Тебе. Когда ты это поймешь и ответишь мне тем же, вот это и станет службой родине, а не Брандисам.