Тайна переписки - Валентин Маслюков (2011)

Несколько мгновений Саша стоял в бездействии, пытаясь сообразить, что это значит.

Это походило на западню.

Можно было, однако, ломать голову сколько угодно и ни до чего не додуматься. Он бросил косой взгляд вдоль коридора и скользнул в темноту.

Так или иначе, дверь отворилась, и Саша оказался в конторе Трескина. Это обстоятельство нельзя было подвергнуть сомнению, но это-то и представлялось самым невероятным! Он сделал все, что задумал, и в полчетвертого ночи, в точно назначенное время очутился в конторе Трескина.

Явственно рисовалось белесое окно. Саша нашарил выключатель — при ярко вспыхнувшем свете он увидел, что в конторе погуляли. На столе секретарши стояли пустые бутылки, тарелки с объедками, валялись вилки, какие-то сальные обертки, колбасная шелуха, крошки и недоеденный торт. Грязная тарелка с окурками воняла на подоконнике. На зеленом ковровом покрытии пола расползлось влажное пятно. Въедливый запах сигаретного дыма и спиртной дух.

Осмотревшись, Саша присел возле Аллочкиного стола и с ощущением легкой брезгливости выдвинул ящик — там лежала помада, тени, маникюрный набор, какие-то целлофановые пакеты, сквозь которые просвечивали шерсть и капрон. Яркие коробки. В ящике пахло духами и все равно дымом. Саша заглянул сюда, заглянул туда, но всерьез за поиски не принимался. Начинать все же следовало с кабинета Трескина.

Полагая, что и эта дверь не будет для него препятствием, Саша толкнул ее и включил свет.

На большом столе Трескина во всю его длину лежал человек.

И на диванчике, подобрав ноги, лежал человек.

Тот, который на диванчике, была женщина. Она спала.

А который на столе не спал.

Он смотрел на Сашу.

Он вытянулся в праздной позе, уместной более на пляже, чем на столе, подсунул под голову несколько папок и подложил руки.

— А я думаю, что это там шебуршится? — произнес человек. Тот, что на столе. Та, что на диванчике, продолжала спать. — Чего это ты колобродишь ни свет ни заря?

Если у Саши и был ответ, он его не сказал.

— Выпить есть? — спросил он вместо того.

— Посмотрим, — откликнулся человек и попытался сесть. После нескольких попыток он справился с головокружением и, упершись руками в стол, устроился более или менее устойчиво.

Это был ладный чернявый парень. Отяжелевшие с перепоя черты лица старили его, наверное, лет на десять. Саша подумал уж было удалиться, чтобы не беспокоить лишний раз хлопца, но, оказывается, несмотря на крайнюю задумчивость, парнишка материального мира в своих блужданиях духа не покидал.

— Сейчас дам, — забормотал он, подметив попятное движение Саши, и оглушительно рявкнул: — Нинка, Нинка, смотри, кто пришел!

Нинка мотнула толстой пяткой — колготки там были продраны — и невнятно матюгнулась, не размыкая веки.

— Найдем, — утешил Сашу парнишка, а затем добавил: — Я тебя знаю, ты писатель. За это сейчас и выпьем.

Получается, он Сашу и в самом деле знал, видел когда-то в конторе, а вот Саша, напротив, не понимал, с кем имеет дело.

— Ты писатель, — продолжал шебутной парнишка. — А я вице-президент. Кто больше?

— Вице-президент, — наугад сказал Саша.

— Дурак. Трескин всех больше. За это и выпьем. — Он еще подумал, по-пьяному скривил губы и, качнувшись, внес важное уточнение: — Писатель ты дерьмовый.

Саша не брался спорить ни по существу, ни по форме высказывания.

— Дерьмовый писатель… да… А я дерьмовый вице-президент. Кто из нас дерьмовее?

— Трескин? — ступил Саша на протоптанную дорожку.

— Дурак. Я самый дерьмовый. Жора меня зовут. Самый дерьмовый я.

Опять Саша не стал спорить, хотя нельзя исключить, что на этот раз его возражения были бы приняты благосклонно.

— Ты писатель, а я четвертый день уже как вице-президент. Кому из нас лучше? — проявляя необычайную любознательность, не унимался Жора.

— Обоим плохо.