На все времена - Джуд Деверо (2015)

– Я пытался найти портрет Алисии Кендрикс Кингсли и думаю, что это он и есть.

– Али, – тихо сказала Тоби. – Та девочка из моего сна. Но почему ты решил, что с нее написали портрет и что он хранится в мансарде Кингсли?

– Я сам ей сказал, чтобы написали ее портрет. И поскольку доктор Хантли говорил, что ей и ее мужу не приписывают ни одного дома на острове, я попросил ее оставить в раме портрета доказательство того, что они проектировали и строили дома.

Лоркан и Дейр посмотрели на Грейдона озадаченно, но Тоби от удивления даже рот открыла, а потом спросила еле слышно, почти шепотом:

– Когда ты с ней виделся?

– В ночь после нашего званого обеда мне приснился сон, – ответил Грейдон таким тоном, словно речь шла о каком-то пустяке. – Ну что же, посмотрим, что у нас тут есть.

Он кивнул Дейру, чтобы тот взял за другой конец очень пыльной старой желтой простыни, и они сняли ее с картины. Это был портрет молодой женщины, написанный в манере, которую в наше время называют примитивизмом. Вероятно, его написал какой-то странствующий художник, один из тех, что колесили по Америке и предлагали свои услуги всем, кто мог за это заплатить. Доска, на которой был написан портрет, немного покоробилась от времени, но это не умаляло красоты молодой женщины со светлыми рыжеватыми волосами и зеленовато-голубыми глазами. Однако рама казалась слишком тяжелой для этой картины и подавляла ее, лицо молодой женщины почти терялось среди окружающего его темного дуба, украшенного резьбой.

– Она похожа на твою подругу, – сказала Лоркан.

– Аликс.

Тоби посмотрела на Грейдона. Он ни словом не обмолвился о том, что видел сон, в котором встретился с юной Али. Хотя, возможно, и говорил, но не напрямик. Все его замечания по поводу татуировок, церквей и старинные рецепты – не связаны ли они с этим сном?

Тоби хотела расспросить, была ли в этом сне она и почему он ей про него не рассказал, и пристально смотрела на него, пытаясь привлечь внимание, но он все время прятал глаза.

Мужчины повернули портрет лицом к стене, и Грейдон принялся осматривать обратную сторону рамы. Странно, что с той стороны на ней было почти столько же резьбы, как и на лицевой. Листья, причудливо переплетающиеся лозы, маленькие бутоны, выглядывающие тут и там, перетекали и на обратную сторону. Грейдон провел руками вдоль краев рамы, словно что-то искал, но что бы он ни пытался найти, этого там, по-видимому, не было. Когда на раму упал луч света, Тоби смогла рассмотреть орнамент получше и кое– что заметила.

– Мне кажется, часть дерева когда-то была покрашена.

Грейдон подошел к ней и тоже увидел, что маленькие бутоны имеют слегка красноватый оттенок. Разглядеть цвет на дереве, потемневшем за две сотни лет, было нелегко, но он был. Грейдон встал на колени, взялся пальцами за один бутон и повернул его. Бутон сдвинулся. Совсем чуть-чуть, но сдвинулся. Грейдон повернул его три раза, и только после этого открылась маленькая дверца. В углублении рамы лежал туго скатанный рулон бумаги. Грейдон достал его и протянул Тоби, она неуверенно сказала:

– Может, лучше отнести его доктору Хантли – пусть его развернут специалисты?

Грейдон родился и вырос в гораздо более древней стране, какие-то две сотни лет не произвели на него особого впечатления, поэтому он развернул рулон сам. Оказалось, что это три листа хорошей льняной бумаги: два исписаны мелким почерком – по-видимому, пером, – а на третьем оказались эскизы домов. Пока Тоби осматривала листы, Грейдон успел достать из внутренности рамы еще несколько рулонов.

– Это доказательство того, что Алиса спроектировала дома, а первый Джаред их построил, – сказала Тоби. – Доктору Хантли это понравится.

– Подождите! Тут еще что-то есть. – Дейр указал на крошечный цветочек, вырезанный в верхнем правом углу, похоже, когда-то голубой.