— Кстати, твоя протеже только что звонила. Хотела узнать, где лучше всего сфотографироваться. Я сказала, что у Рея Камберленда или Тома Соумса. Но особенно упирала на Тома, он дешевле.

— Спасибо.

Лори вышла, но снова вернулась через несколько минут.

— А ты сама когда-нибудь фотографировалась у профессионала?

Я рассмеялась:

— Господи, конечно, нет! В последний раз я выступала на сцене во втором классе. Меня тогда стошнило на суфлера.

— Я не предлагаю тебе податься в актрисы. Многие агенты делают себе фотографии. Их можно использовать в бизнесе или для рекламы.

— Ненавижу фотографироваться. Я выхожу на снимках, как настоящая Олив Ойл[8], только блондинка.

Она улыбнулась:

— Так я и поверила. Все равно, Рей очень хороший мастер. Тебе стоит об этом подумать.

Я подумала, не откладывая. Эта предложение не лишено смысла, хотя идея красоваться в какой-нибудь рекламе меня совершенно не привлекала. Но я так радовалась, что Лори опять ведет себя по-дружески, что мне хотелось продлить этот момент.

Я пошла к ней в кабинет.

— Я решила последовать твоему совету и сфотографироваться. А ты не хочешь тоже сняться? Раз уж мы влезаем в это дело. И пусть это считается текущими расходами.

Я видела, что ей это приятно.

За пять месяцев, проведенных в агентстве, я подружилась почти со всеми, кто работал в здании. Это оказались очень приятные люди, доброжелательные и отзывчивые. За одним исключением. Джон Брэдшоу. Поначалу я просто трепетала от мысли, что буду работать рядом с этой голливудской легендой, лишь одним этажом ниже. Но шло время, и я поняла, что в жизни не встречала более черствого и замкнутого человека. Я проходила мимо него почти каждый день, в холле, на бульваре Сансет, и он, казалось, вообще не замечал моего присутствия. Ни улыбки, ни слова, просто шел мимо.

Чем больше проходило времени, тем сильнее возмущало меня такое хамство. Мы коллеги, занимаемся одним и тем же делом, работаем в одном здании, у него нет никакого права относиться ко мне с таким высокомерным превосходством. Я решила, что при следующей встрече постараюсь вынудить его заговорить со мной.

В конце января я зашла в магазин «Хьюго Босс» на Сансет-Плаза, купить подарок на день рождения. Вскоре там появился Джон Брэдшоу. Он заметил меня и, как обычно, отвернулся.

Я решительно подошла к нему, держа в руках два свитера:

— Простите за беспокойство, но мне нужен мужской совет. Я хочу купить отцу подарок на день рождения, но никак не могу решить, какой свитер лучше. Вы бы какой взяли?

Брэдшоу весь как-то напрягся. Он смотрел на меня сверху вниз, словно увидел червяка в своем салате.

— К сожалению, не могу ничего сказать по этому поводу.

Он развернулся и вышел из магазина.

Оскорбленная до глубины души, я в конце концов купила оба свитера.

Весь оставшийся день я только и думала о том, что случилось в магазине. Снова и снова вспоминала всю сцену в деталях и не могла понять, чем вызвана его грубость. Не настолько я навязчива, чтобы так себя со мной вести. А может, его задело упоминание об отце? Может, он решил, что я считаю его стариком?

Как он посмотрел на меня — забыть невозможно!

На другой день я обедала с Алисией Райс из компании «Лизбо Продакшн». В разговоре случайно всплыло имя Джона Брэдшоу, и я рассказала, что произошло в магазине. Алисия слушала меня, открыв рот.

— Типичный Брэдшоу! — засмеялась она. — Вы не читали эту статью в «Вэрайети»? «Десять самых страшных людей в Голливуде»? Она вышла прошлым летом.

Я сказала, что не читала.

— Ну так прочитайте. Брэдшоу там возглавляет список.