Ящик Пандоры - Мэри Шелдон (2005)

Вернувшись в офис, я первым делом забралась в Интернет. Статью, о которой говорила Алисия, я не нашла, зато обнаружила массу других, где Брэдшоу превозносили до небес как автора грандиозных проектов и создателя новых звезд. Кроме того, я прочла, что он был женат и его жена умерла в 1993 году.

— Ничего удивительного, — сказала я Лори. — Ей было просто невмоготу жить с ним дальше.

Еще я выяснила, что у него есть дочь Аманда. Я нашла фотографию, где они вдвоем стоят на каком-то благотворительном мероприятии. На снимке Аманде всего четырнадцать лет, но выглядит она так, словно полностью унаследовала от отца манию величия.

Большинство статей были довольно старые, а новые оказались гораздо менее лестными. Создавалось впечатление, что за последние десять лет Брэдшоу стал настоящим отшельником и старался как можно реже появляться на людях, кроме встреч с клиентами. Во мне проснулась жалость к нему, но потом я вспомнила этот голос и взгляд, и моя жалость растаяла без следа.

В назначенный для фотосессии день мы с Лори отправились обедать в «Иль Соль» и умудрились прикончить там целую бутылку вина. В офис мы вернулись в таком чудесном настроении, что даже немного шокировали Гари.

Мы пораньше закрыли лавочку и поехали в студию Рея Камберленда на Вайн-стрит. В приемной висели сделанные им фотографии, все крупным планом, и сразу становилось понятно, что у него кто угодно будет выглядеть потрясающе. Я приободрилась.

Из кабинета вышел Рей и представился. Он оказался пожилым человеком, с усами и длинными седыми волосами, как у Сальвадора Дали.

— Кто будет первой?

— Лори, — сказала я.

— А вы не хотите зайти посмотреть?

Я взглянула на Лори:

— Если она не против.

Она пожала плечами:

— Пожалуйста.

Сеанс прошел великолепно. Лори — прирожденная модель. Она отлично умела позировать, энергия била из нее ключом. Удивительно, в строгом английском костюме и шелковой блузке ей удавалось выглядеть невероятно сексуально. Рей работал с явным удовольствием и под конец сделал несколько весьма вызывающих снимков.

Потом настала моя очередь.

Я старалась изо всех сил, но безуспешно. Рей проявил невероятное терпение, он придумывал для меня разные позы, пытаясь придать мне естественный вид, но по выражению его лица я понимала, что, как и всегда, получалась Олив Ойл.

В конце концов Лори не выдержала и расхохоталась:

— Да брось ты, Рей, это же чепуха. Нам нужен один-единственный снимок, но такой, чтобы ей было за него ужасно стыдно.

И тут они вдвоем набросились на меня. Рей растрепал мне волосы, а Лори начала тянуть меня за платье. Они усадили меня на табурет, задрали платье чуть ли не до талии, взбили мне волосы, как у итальянских актрис в плохих фильмах пятидесятых годов.

— А теперь воздушный поцелуй в камеру, — промурлыкал Рей.

— Я подам на вас в суд, — заявила я, — это просто дискредитация личности.

Но Рей уже щелкал фотоаппаратом.

Лори сказала, что вставит эту фотографию в рамку.

Я так веселилась в этот день, что хотелось, чтобы он не кончался. Я предложила Лори поужинать вместе, но она сказала, что занята и не может. Ее лицо приняло знакомое выражение «Посторонним вход воспрещен», и я поняла, что у нее, наверное, свидание.

Я вернулась домой и почувствовала себя очень одиноко. Мне захотелось позвонить Гари и пригласить его в кино, но потом я поняла, что лучше этого не делать.

Я приготовила ужин, села за компьютер, подключилась к Интернету и в третий раз за эту неделю набрала в Гугле имя Джона Брэдшоу.