Ящик Пандоры - Мэри Шелдон (2005)

— Кто это?

— Это Лори, бабушка, Лори.

— Энн? Это Энн? Кто это?

Я вешаю трубку.

От того, что она меня не узнала, жутко погано на душе. В «Ньюарте» идет «Комната с видом». Поеду посмотрю. Троя звать не хочу. Он такие вещи не понимает. Ему надо, чтобы действия побольше, а то он не высидит. А мне нравится «Комната с видом». Там все так красиво, старинная одежда, украшения, жизнь во Флоренции, кареты. Я смотрела ее не меньше десяти раз.

Мисс Ящик опять лезет с вопросами, что, мол, я делала вчера вечером. Говорю, что смотрела «Комнату с видом». Она начинает ныть и причитать. Ой, да это же мой любимый фильм. Что же ты мне не сказала? Когда пойдешь в кино в следующий раз, возьми меня, пойдем вместе. Вечно ей чего-то не хватает, во все надо влезть.

Звонит мамаша:

— У меня голова кружится. Ужасный приступ. Приезжай сию же минуту.

Чушь собачья. Я все время ждала, что она еще придумает после того, как сняли гипс.

Мисс Ящик чуть не плачет от жалости.

— Бедняжка! Поезжай скорее, вот возьми, купишь ей цветов.

Она достает из сумки двадцатку. Я улыбаюсь, потупившись, с благодарностью беру деньги. Найду им лучшее применение.

Приезжаю к матери. Приступ, конечно, уже прошел. Иду в магазин и покупаю все, что ей надо, потом распаковываю продукты. Этого ей мало. Ей всегда всего мало. Почему ты ко мне больше не приезжаешь? Ты все время занята. Я у тебя на последнем месте. Ты совершенно обо мне не заботишься.

А если я скажу, что так оно и есть, что она сделает? Хлопнется на пол и отдаст концы прямо здесь, на линолеуме? Или найдет себе новую жертву?

Наконец мне удается вырваться, и я еду домой. Уже совсем темно, опять сгустился туман. Паркуюсь около дома, иду по дорожке к подъезду. И тут меня охватывает какое-то странное ощущение. Я останавливаюсь — здесь точно кто-то есть. Я чувствую, что за мной наблюдают.

Я бросаюсь к двери и достаю ключи. Поздно. Шорох у меня за спиной, и тут же меня хватают чьи-то руки. На лице у человека маска. Он зажимает мне рот, мне трудно дышать. Я пытаюсь отбиваться, и он валит меня на землю. Тащит в сторону, за дом. Там мой труп не сразу найдут.

— Где Трой, мать твою?

У него нож, я чувствую.

— Он уехал, этот лживый ублюдок уехал из города!

У меня это выходит так убедительно, что он верит и отпускает меня.

Я добираюсь до подъезда и поднимаюсь в квартиру. Открыв дверь, падаю на пол и лежу там, задыхаясь. Нет сил встать, и я добираюсь до окна ползком. Сквозь занавески вижу, как черная тень крадется по дороге и наконец исчезает.

У меня начинается неудержимая рвота. Что же, черт возьми, Трой натворил? Я должна позвонить и предупредить его, но если федералы уже напали на след, то линия может прослушиваться.

Надо звонить из автомата. Я выхожу из дома и неторопливо иду по улице, стараясь выглядеть беззаботно. Смотрю по сторонам, не следит ли кто за мной.

Звоню ему с автомойки на бульваре Санта-Моника. Вот дерьмо, Троя нет дома. Включается автоответчик. Трой обновил запись, и мне кажется, что вместе с его голосом я слышу женский смех.

Вешаю трубку и возвращаюсь домой. Если это и правда какая-то девица, то пусть он катится ко всем чертям.

На улице темно, и мне страшно идти пешком. Из кустов доносится какой-то шум, и мне кажется, что тот парень вернулся. Но это только стон наркомана, они здесь все время ошиваются.

Это не наркоман. Это Трой. У него порезано лицо, подбиты глаза, нос разбит. Кровь течет отовсюду, и когда я пытаюсь взять его за руку, он кричит от боли.

Я пытаюсь довести его до квартиры, но это невозможно. Он не может двигаться. Бегу наверх, возвращаюсь с мокрыми полотенцами и пытаюсь хоть немного обтереть его. Потом затаскиваю в машину и везу в больницу.