Останься со мной навсегда - Наталья Калинина (1997)

— Конечно, вам понадобится время, чтобы привыкнуть к вашему новому лицу, — сказал доктор Рисполи, отходя от нее на несколько шагов, чтобы полюбоваться на расстоянии делом своих рук. — Но когда вы к нему привыкнете, вам будет казаться странным, что когда-то у вас было другое лицо. Ваша реакция, впрочем, вполне естественна — людям всегда становится не по себе, когда в их внешнем облике происходят резкие перемены, даже если это перемены к лучшему.

— Да-да, вы правы, — пробормотала Констанс. — Нам всегда становится не по себе, когда в нас происходят перемены…

Продолжая держать в левой руке зеркало, она подняла правую руку и осторожно коснулась кончиками пальцев своего носа, бровей, век, очертила линию губ — как будто доверяла своим пальцам больше, чем зеркалу. Доктор Рисполи улыбнулся, наблюдая за ней.

— Должен заметить, миссис Грин, что у вас от природы очень правильные черты, — сказал он. — Работать над вашим лицом было для меня истинным удовольствием. Надеюсь, вы остались довольны результатом.

— Да-да, я очень довольна…

Доктор Рисполи удовлетворенно кивнул и направился к двери.

— Доктор Рисполи! — окликнула его она, когда он уже выходил из палаты. — Скажите, доктор Рисполи, а вы практикуете в вашей клинике омолаживающие операции на душе?

Доктор остановился на пороге палаты и обернулся, недоуменно глядя на свою пациентку.

— Что вы сказали, миссис Грин? Простите, я, кажется, не расслышал…

— Нет, ничего особенного, доктор. Я просто хотела сказать, что вы проделали замечательную работу. Благодарю вас.

В последующие недели Констанс возобновила свои одинокие прогулки по Риму. Теперь она нуждалась в них не только для того, чтобы обрести связь с прошлым, — ей было необходимо обрести связь с самой собой. Всякий раз, подходя к зеркалу, она видела в нем эту совершенно чужую ей девушку — красивую, юную, но совершенно чужую. Она все никак не могла поверить, что эта девушка — она. Ее новое лицо казалось ей какой-то маской, надетой на нее специально для того, чтобы скрыть ее суть, чтобы запрятать подальше от глаз окружающих и от ее собственных глаз настоящую Констанс Эммонс, ту Констанс Эммонс, в обществе которой она прожила сорок пять лет.

Сорок пять лет… Ей было сорок пять, но она выглядела на двадцать, если не на восемнадцать. Может, лучше подходить к проблеме с этой точки зрения? Сейчас она мало походила на себя саму, зато была молода. А ее прежнее лицо было лицом зрелой женщины, состаренной годами и измотанной душевными страданиями.

Но как она ни старалась видеть положительную сторону ситуации, она все равно чувствовала себя потерянной в своем новом облике. Потерянной и чужой самой себе.

На улице люди — точнее, мужчины — пялились на нее так, что ей казалось, они знают о том, что она сделала пластическую операцию и что это лицо на самом деле не принадлежит ей. Многие из них пытались завязать с ней знакомство, наверное, просто из любопытства, чтобы иметь возможность получше разглядеть ее лицо… Так, по крайней мере, думала она. Ей как-то не приходило в голову, что мужчины уделяют ей знаки внимания вовсе не потому, что замечают в ее лице что-то странное. Разве может мужчина, тем более итальянец, оставить без внимания красивую юную блондинку, бродящую в одиночестве по улицам?

Ее новое лицо было действительно очень красиво, только это была какая-то неживая красота — так, по крайней мере, казалось ей. Ей удавалось немного оживить его с помощью умелого грима. Она также сходила в парикмахерскую и слегка осветлила волосы — в юности они были у нее светлее, чем сейчас, и отливали золотом. Ее волосы отросли за последние месяцы, и она не стала их стричь — ведь тогда она носила их длиною почти до пояса. У нее были от природы очень красивые волосы — густые и пышные. Спереди они ниспадали крупными естественными локонами на ее лицо. На ее теперь помолодевшее лицо.