Останься со мной навсегда - Наталья Калинина (1997)

— У меня пропала дочь, вот что у меня пропало! — закричала она, и ее голос сорвался на истеричной ноте. — А все из-за тебя! Зачем ты просил ее собирать мои вещи?

— Я не понимаю, Констанс, какое может иметь значение, кто собирал твои вещи, — пробормотал Эмори, обескураженный внезапным гневом жены, причины которого он просто не мог постичь. — Не говори мне, что ты не доверяешь нашей дочери. А если она взяла почитать какую-нибудь из твоих книг, то что из этого?..

Гнев Констанс испарился так же внезапно, как и возник. Она вся словно обмякла.

— Нет, нет, конечно же, ты ни в чем не виноват, — прошептала она, отходя от книжной полки. — Ты ведь не мог знать… Это я во всем виновата. Только я одна.

Повернувшись к мужу спиной, она оперлась обеими руками о крышку рояля и опустила голову. Теперь, когда она обнаружила пропажу дневника, все стало для нее предельно ясно. Догадка, промелькнувшая в ее мозгу в ту минуту, когда муж сказал ей, что ее вещи собирала дочь, переросла в уверенность. Теперь она знала, почему Вероника убежала в тот день из дома и почему скрывалась все это время. А главное, почему она не вернулась к Габриэле. И она прекрасно понимала дочь. Она сама, окажись на месте дочери, поступила бы так же, а может, натворила бы и чего похуже… Бедная девочка! Бедная, бедная Вероника! Что она пережила, прочитав ее дневник! И как это должно было ее потрясти, если она предпочла исчезнуть, не объяснив ничего даже Габриэле! При ее эгоцентризме каким ударом было для нее узнать, что человек, которого она любит, был возлюбленным ее матери…

Стряхнув с себя оцепенение, Констанс решительным шагом направилась к телефону. Она позвонила в кассу аэропорта, забронировала себе место на ближайший рейс, вылетающий в Рим. Она знала, что лишь она одна может разрешить это чудовищное недоразумение и что должна сделать это как можно скорее — всякое промедление могло окончиться фатально. Она лишь надеялась, что ее дочь окажется мудрее, чем она сама, и не совершит непоправимого…

— Я лечу в Рим, — объявила она мужу.

— Ты собираешься искать Веронику? — спросил Эмори. — Но почему ты решила, что она сейчас в Риме?

— Я не знаю, в Риме она или нет, — ответила Констанс. Ее голос прозвучал резко. — То есть я почти уверена, что она сейчас не в Риме… Но мы найдем ее в самое ближайшее время.

Последнюю фразу она сказала уже на ходу, направляясь в одну из ванных комнат. У нее еще оставалось время, чтобы принять душ и сменить дорожный костюм на более элегантное платье, а грим она наложит в самолете. В Риме ни минуты не будет на то, чтобы приводить себя в порядок, потому что из Фьюмичино[8] она сразу же поедет к нему…

Она знала, что ей будет невыносимо больно встретиться с ним сейчас, когда он стал возлюбленным ее дочери. И еще больнее будет наблюдать сцену их воссоединения… Но сейчас ее собственная боль не имела значения. Сейчас имело значение лишь одно: прояснить это недоразумение. Когда она расскажет ему о дневнике и он поймет, почему Вероника не вернулась к нему, они вместе займутся ее поисками.

Потом ей еще придется объяснять все Веронике… Она могла лишь надеяться, что дочь поверит ей на слово: далеко не все в ее дневнике было правдой. Но Вероника должна ей поверить — ведь Габриэле подтвердит ее слова.

— Я полечу с тобой, — сказал Эмори, идя за ней следом.

— Нет-нет. Ни в коем случае! — Констанс остановилась возле двери ванной и повернулась к мужу. — Я улажу это без тебя.

За все время их совместной жизни Эмори еще не видел Констанс такой решительной и энергичной.

— Что ты собираешься улаживать? — осведомился он. — И, кстати, Вероника не только твоя, но и моя дочь. Если у тебя имеются какие-либо предположения относительно того, где она может быть сейчас, поделись ими со мной. Мы будем искать ее вместе.