Роковая женщина - Майкл Корда (1998)

— Я здесь не для того, чтобы торговаться, мистер де Витт, — твердо сказала она, — я хочу встретиться с родными Артура. Поговорить с ними. Не через адвокатов. Лицом к лицу. Рассказать им, что было у Артура на уме.

Де Витт был ошеломлен.

— Это вне обсуждения.

Вынести этого она уже не могла. Встала, собрала свои вещи и повернулась к де Витту:

— Тогда нам больше не о чем говорить. В таком случае я обращаюсь к прессе.

К ее удивлению, это сработало. Кадык де Витта задергался. Она явно попала в точку. Семья Баннермэнов смертельно боялась огласки. Следует запомнить это на будущее. Она не могла не заметить, что и сам де Витт страшно испугался. Кого? Роберта? Старой миссис Баннермэн? Почему?

Глаза де Витта забегали.

— Вы ведь не сделаете того, правда? — голос его звучал подуприглушенно. — Шумиха в прессе? Что бы сказал Артур?

— Понятия не имею. Если они не проявят благоразумия, я собираюсь поведать свою историю миру — все, что мне известно.

Ей было нелегко повышать голос, особенно на человека, годящегося ей в отцы. Однако земля не разверзлась, дабы поглотить ее, на де Витта же ее вспышка произвела впечатление.

— Я подумаю, — неохотно сказал он. — Большего я обещать не мшу. Это зависит не от меня.

— Я не собираюсь ждать долго, мистер де Витт. Мысль о пресс-конференции нравится мне не больше, чем вам, и я не хочу доводить дело до суда — если вы меня не принудите. Но я не собираюсь сидеть сложа руки и позволять обращаться с собой как с продажной девкой.

— Двадцать четыре часа, де Витт, — бросил Стерн. — После того я собираю документы, чтобы представить полную и всестороннюю финансовую информацию для моей клиентки. И созываю пресс-конференцию, чтобы сообщить о ее замужестве с Баннермэном.

Де Витт встал.

— Я сказал, что подумаю!

Стоя, отметила Алекса, де Витт выглядел гораздо более впечатляюще. Над ней он возвышался как башня. Проводив ее к двери, он пожал ей руку.

— Благодарю, что зашли побеседовать, молодая леди.

Она посмотрела прямо ему в глаза — или настолько прямо, насколько могла, учитывая его преимущество в росте.

— Я устала от обращения «молодая леди», мистер де Витт. Предпочитаю, чтоб отныне меня называли «миссис Баннермэн», если вы не возражаете.

Он вспыхнул — от смущения или от ярости, трудно было определить.

Алекса услышала — или подумала, что услышала — знакомый звук. Она едва не обернулась в поисках Артура. Это был, несомненно, его смех — низкий, глубокий, отрывистый как отдаленный гром.

Решив, что ей померещилось, она вышла вместе со Стерном, оставив де Витта наедине с его проблемами, пока последнее слово было за ней.

— Тебе не следовало смеяться. Она, должно быть, догадалась, что ты здесь и подслушиваешь.

— Ну и что? Она бы все равно догадалась, по тому как ты все время озирался через плечо.

— Это полное неприличие. Хотел бы я никогда на это не соглашаться.

— Это война, Корди. На чьей ты стороне?

— Я не нуждаюсь, чтоб мне читали лекцию о моих обязанностях после сорока лет работы юристом.

— И долго бы ты продержался как юрист, не имея в клиентах семью Баннермэнов? Извини, что я оскорбил твою законопослушную чувствительность, но я должен был знать, чего она хочет.

— Ну вот, ты ее слышал. Что ты думаешь?

— Она держит тебя за глотку, старина.

— Чепуха. Я согласен, что она более агрессивна, чем я ожидал. Когда я впервые ее встретил, она производила впечатление довольно робкой девицы.

— Да? Она окрутила отца, заставила его изменить завещание и без приглашения явилась на его похороны. Мне это не представляется робостью, Корди. Она также достаточно хитра, чтобы нанять своим адвокатом этого сукиного сына Стерна.

— На меня не произвело впечатления то, как вел себя Стерн.