Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

— В числе прочих ингредиентов — какао и ваниль. — Элиот стирает с моего подбородка пятнышко сиропа. — Расскажи мне что-нибудь.

— Что?

— Ну, если бы мы встретились при иных обстоятельствах, не будь вашей помолвки, если бы не случилось несчастья — у меня был бы шанс?

Не задумывалась над этим вопросом.

— Наверное.

— Просто все так сошлось, да? — Ник проводит пальцем по краю стакана. — Слушай, из Коста-Рики очень трудно звонить, но зато в туристических центрах уйма интернет-кафе. Обещай при каждой возможности посылать мне весточку.

— Обещаю.

— И позвони, когда вернешься. Непременно заставлю тебя поужинать со мной. Это не свидание. Просто ужин.

— Конечно.

— И еще кое-что. Говоришь по-испански?

— Un росо[10].

Он подходит к книжным полкам и вытаскивает небольшой испанский разговорник и «Краткий путеводитель по Коста-Рике».

— Это поможет.

Убираю книги в сумку.

— Почему ты так добр ко мне?

Ник жмет плечами:

— Нравишься.

— Забавно, но одинокие женщины твердят, что встретить приятного мужчину нормальной ориентации в Сан-Франциско невозможно. А я встретила, хотя вовсе не искала. Почти все мои подруги пошли бы на убийство, лишь бы подцепить такого, как ты.

Элиот ухмыляется.

— А может быть, они уже, наоборот, попробовали и не вдохновились?

— Спасибо. Спасибо за все. Мне пора. Длинный, однако, сегодня день.

— Поедешь домой с удобствами. Только найду ключи от машины.

Он удаляется, а потом я внезапно чувствую, как меня дергают за плечо.

— Эбби!

— Мм?

— Ты заснула.

По-прежнему сижу за столом, опустив голову на руки.

— Который час?

— Четверть пятого. Отошел всего на пару минут, а ты отключилась.

Он поднимает меня на руки и несет. Это ощущение знакомо еще с детства, когда отец сначала укачивал в кресле-качалке, а потом относил в постель. Полусонная, я покоилась в его объятиях, и все казалось — лечу. Ник предоставляет в мое распоряжение кушетку, ненадолго исчезает, потом появляется с одеялом.

— Я не могу здесь остаться. — Из последних сил борюсь со сном и сажусь. Но кушетка такая мягкая, а усталость так велика, что мне с трудом удается держать глаза открытыми.

— Ненадолго. — Гостеприимный хозяин подкладывает подушку под голову и укрывает одеялом до подбородка. — Разбужу тебя пораньше.

Последнее, что помню, перед тем как заснуть, — это шум воды в ванной. Ник чистит зубы.

В 5:35 просыпаюсь и на цыпочках подхожу к кровати Ника. Спит в синей футболке и семейных трусах, свесив одну ногу до пола. Такой безмятежный, ни о чем не подозревающий, он совсем не похож на загадочного незнакомца, и мне очень хочется свернуться рядом с ним клубочком. Представляю, как приятно прижаться к его теплым ногам своими. Может быть, в другой жизни я могла бы сейчас лежать в постели с Ником и не беспокоиться ни о чем, кроме планов на выходные. В последнее время все чаще и чаще об этом думала — как было бы хорошо никогда не знать ни Джейка, ни его дочери. Если бы я их не встретила, то не смогла бы причинить им столько вреда.

В последний раз смотрю на Ника, пишу коротенькую записку, беру сумку и тихонько выскальзываю из квартиры.

Выход из дома ранним утром, когда город еще безлюден, магазины закрыты, а улицы залиты розовым светом, напоминает мне наши семейные каникулы времен детства. Мама обычно заходила к нам в спальню до зари, выводила на улицу в пижамах и укладывала на заднее сиденье автомобиля. Мы с Аннабель лежали бок о бок, укрытые одним одеялом, и покачивались во сне, пока машина петляла меж домов.