Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

— Я беспокоюсь, — говорит Аннабель. — Здесь у тебя есть работа и любящие люди. Через восемь недель родится твоя племянница.

— Ты же знаешь, что я этого не пропущу.

— Нет, не знаю, — возражает Аннабель. — У меня такое чувство, будто ты отдаляешься. Мы почти перестали общаться.

— Сегодня я смотрела на календарь.

— Трудно представить, однако прошел уже почти год.

Целый год с тех пор, как Эмма без нас. Или мертва.

— Я уже все решила. Ненавижу себя за это, но я решила. Не знаю, что еще делать.

Аннабель издает сдавленный вскрик.

— Ого, пинается! Малыш такой беспокойный. Ты обязательно должна меня увидеть. Я похожа на елочный шарик.

— Вернусь после соревнований.

Словно наяву вижу, как Аннабель улыбается.

— Слава Богу.

Но даже пообещав сестре вернуться, продолжаю думать: «Что дальше?» Поиски сделались частью моего существования, и уже трудно вообразить себе, как можно жить день за днем, не гонясь бог весть за чем. Какую-то часть времени займет работа. Еда и сон — тоже. Не представляю себе, что у меня выдастся свободный часок и я проведу его каким-нибудь легкомысленным образом — в магазине, в кино, с друзьями в баре. Не представляю себе и часа без мысли о спасении Эммы, об этой пока недостижимой цели. Часа, в течение которого буду просто наслаждаться жизнью и заниматься повседневными делами.

Глава 71

День триста двадцать девятый. Снова пересекая мост к северу от Хако, испытываю больше страха, чем надежды. После Бока-Барранка мне некуда идти. Если не найду девочку там, то придется признать бессмысленность дальнейших поисков.

На въезде в Бока-Барранка висит огромный плакат, объявляющий о начале соревнований. Парень в гостинице оказался прав: в город приехало столько народу, что он стал неузнаваемым. Машины, автобусы, велосипеды. Повсюду царит атмосфера карнавала, громко играет музыка, торговцы предлагают всякие безделушки, местные девушки за три доллара делают желающим экзотическую прическу.

Водитель высаживает меня и десяток других пассажиров у входа в гостиницу. Около часа стою в очереди.

— Вы вернулись. — Служащий протягивает мне ключ. — Грешным делом думал, не приедете. Уже собирался снять броню.

— Вы мне так и не написали.

— Смотрел во все глаза, но нигде не видел людей с доской Розботтома. Хотя, может быть, вам еще и повезет. Постояльцев у нас рекордное количество.

Нахожу свой номер, переодеваюсь, беру фотоаппарат и иду на пляж. Соревнования начнутся только завтра, но на пляже уже полным ходом идет колоссальная вечеринка. Ревут громкоговорители, в тени навесов работают диджеи. В толпе бродят парни с лотерейными билетами, девушки в ярко-розовых бикини бесплатно раздают диски, продавцы всучивают туристам жареных цыплят, импровизированные бары торгуют пивом и тропическими коктейлями. Стоят две съемочные группы — американцы и местные, есть и несколько фотографов-одиночек.

Пробираюсь через толпу с фотоаппаратом в руках. Как всегда, наблюдаю и надеюсь, каждая клеточка моего тела настроена на возможное присутствие Эммы. Осматриваю людей и то и дело останавливаюсь, чтобы сделать снимок. Все уже изрядно выпили и потому общительны и дружелюбны.

— Ищу доску Розботтома, — говорю молодой серфингистке, которая собирается выступать в категории «классика». — Не видели?

— Нет. Только о соревнованиях и думаю.

Ко мне приближается еще один фотограф. Гавайская рубашка расстегнута до пояса, шорты просторные.

— Луис. — Он жмет мне руку.

— Эбби.

— Я из «Серфинг мэгэзин». А вы сами по себе?

— Нет, из «Ланли планет». Составляем путеводитель по лучшим пляжам мира.

— Серьезно? У меня несколько классных снимков с соревнований в Сиарго. Может быть, ваши заинтересуются?

— Позвоните им…