Год тумана - Мишель Ричмонд (2009)

— Джейн гостила в Миннесоте у матери, а мы с Джонатаном поехали за город на выходные. Сначала катались на каноэ вместе с другими родителями и их детьми, потом я начал ставить палатку и отпустил Джонатана вместе с двумя мальчиками постарше искать лягушек. Сорванцов не было всего десять — двадцать минут, а когда из лесу выскочили перепуганные ребята, двое, всего двое, в ту же секунду мне вдруг стало ясно — случилось нечто ужасное. Выяснилось, что за ними погнался какой-то человек с ружьем. По непонятным причинам выбор негодяя пал именно на моего сына.

— Помню. В «Новостях» передавали.

— Репортеры буквально с ума сходили. Это очень неприятно, но рано или поздно ты смиряешься с назойливостью и любопытством посторонних, как будто это может помочь. «Новости» смотрят столько людей… Начинаешь верить, что твоего ребенка обязательно найдут.

Сердце замирает, когда вспоминаю отряды добровольцев, которые прочесывали лес с фонариками и рациями. О Джонатане объявили по Си-эн-эн, всюду висели плакаты и фотографии, работала круглосуточная «горячая линия», и все-таки мальчика не нашли.

— Джейн так и не простила мне, что ребенок исчез из поля моего зрения. Но даже если бы и простила — не важно, потому что простить самого себя невозможно. Каждое утро просыпаюсь и вспоминаю об этой проклятой палатке… если бы я велел Джонатану подождать, пока не закончу…

— На пляже лежал тюлень, — начинаю свой рассказ я. — Мертвый. Он просто не идет из головы. Что, если бы его не было? Что, если бы я не взяла с собой фотоаппарат и не выпустила Эмму из виду на полминуты?

— Подсчитывать секунды — наше проклятие.

— А по шоссе шла погребальная процессия, — продолжаю. — Мне вообще не было до этого дела, но все-таки остановилась и взглянула. Когда наблюдаю за похоронами, чувствую примерно то же самое, что при виде какой-нибудь страшной аварии. Это грустно, жутко, и пусть даже знаешь, что участники церемонии заслуживают уединения, очень трудно удержаться и не посмотреть.

Дэвид кивает.

— Я не мать Эммы, — добавляю.

— Знаю.

— Просто помолвлена с ее отцом.

— Знаю.

Интересно, как выглядит мачеха-растеряха в его глазах. Не важно, какую скорбь испытываю, не важно, как виню себя. Мне не понять страдания родителя, который потерял ребенка.

— Ваш жених не захотел приехать?

— Он занят поисками.

— И?.. — подсказывает Дэвид, как будто читая мои мысли.

— И думает, что собрания — пустая трата времени. Наверное, меня он тоже начинает считать пустой тратой времени. Нам было хорошо вместе, но с тех пор все изменилось. Трудно его за это винить. Не теряю надежды, что нормальная жизнь вновь наступит, когда Эмма найдется.

— Вам известна статистика, — мягко говорит Дэвид, касаясь моей руки. Его ладонь холодная и слегка влажная. — Всегда нужно быть готовым к худшему.

Уже сожалею о том, что рассказала ему слишком много.

В дверях появляется женщина — мятые рубашка и брюки, усталое лицо, и какая-то проблема с волосами: где-то растут гуще, где-то реже, а над ухом настоящая проплешина.

— Шерон. — Дэвид подходит к двери, обнимает вошедшую за плечи и усаживает за стол. Та равнодушно смотрит на меня и произносит:

— Привет.

Узнаю Шерон. Несколько недель история гремела в «Новостях» — а затем постепенно сошла на нет. Со стыдом признаюсь, что совершенно забыла о старшекласснице, которая в субботу вечером бесследно исчезла из кинотеатра.

Шерон теребит волосы. Несколько прядей так и остаются между пальцев, а несчастная мать этого как будто не замечает.

— Четырнадцать месяцев, три недели и два дня, — шепчет она. — Мою дочь зовут Таня. Завтра ей исполнится пятнадцать.

Глава 20

Среди книг, что принесла Нелл, есть одна под названием «Потерянное время». В книге нахожу цитату из Аристотеля: «Часто бывает так, что хотя человек не может вспомнить чего-то сразу, нужное само приходит в ходе поисков».