Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

Как раз в тот момент, когда она поняла это, она споткнулась, замедлила свои шаги, а потом ускорила их, потому что услышала звуки шагов за своей спиной. Сначала они были легкими, почти эхом ее собственных, но, казалось, что они приближаются. Харриет дошла до угла и повернула, метнув взгляд в сторону, но никого не увидела. Новая дорога протянулась перед ней, в конце ее была более широкая главная улица, ведущая назад к Сандерленд-авеню. Она пошла быстрее, однако звук шагов за ней ускорился тоже, и при большей скорости они звучали громче. Она думала теперь, что этот звук создавался не одной парой ног, а, возможно, четырьмя или пятью. Отдельные удары ног сливались вместе в какую-то скороговорку, сначала тихую, а потом все более громкую и близкую, что пугало ее.

В конце дороги был виден свет проезжающих автомобилей. Харриет не хотелось бежать, потому что она не хотела, чтобы побежали преследователи, но она не могла остановить себя. Как только она побежала, шум других бегущих раздался почти у нее за спиной.

Она часто и тяжело дышала, когда достигла главной улицы. Ночной автобус, со свистом рассекая воздух, промчался мимо нее, когда она в нерешительности остановилась на углу, и Харриет поймала беглый взгляд светящихся голубым светом лиц внутри него. Мертвые, потерявшие цвет лица без интереса смотрели на нее.

Пронзительный крик ужаса рос внутри нее, но она прижала руку ко рту и наблюдала, как удалялся автобус, за которым тянулся хвост автомобилей. Она со страхом подумала, повернулись ли бело-голубые лица и смотрят ли они вслед ей, и она поняла страх Саймона с мгновенной и ужасающей ясностью.

Харриет больше не колебалась. Она затаила дыхание и побежала так быстро, как только могла, по направлению к дому своей матери.

Ей показалось, что она стала Саймоном. За ней следили и охотились, как и за ним. Каждый вдох отдавался рыданием в ее горле, и хотя она бежала в тишине, она продолжала бежать так, как если бы снова слышала топот преследующих ног. Только однажды фигура отошла от ворот на ее пути. Она в ужасе завыла, когда они чуть не столкнулись, а потом увидела, что это был испуганный пенсионер с большой собакой на поводке. Собака угрожающе зарычала, но старик крикнул ей:

— Эй! С вами все в порядке?

Она бросила ему бессвязное слово и продолжала бежать до тех пор, пока не достигла спуска к Сандерленд-авеню. Знакомая пригородная местность успокоила ее. Она перешла на шаг и с трудом взошла на холм с прижатой к боку рукой. Она обернулась назад, но там никого не было. Она бежала, как Саймон, хотя убегать было не от чего. Она подошла к дому, открыла и закрыла голубые ворота и вошла через застекленную террасу, где стоял влажный запах листьев. Страх, который владел ею раньше, испарился окончательно.

Наверху она все еще в темноте села на свою кровать, плотно зажав руки между коленями. Дыхание медленно возвращалось в нормальное состояние.

Сейчас она понимала, что ночь сыграла с ней, в известной степени, обычную шутку. Она вполне ясно осознавала, что ни она, ни Кэт не смогли бы остановить Саймона, когда он уже бежал, и этот бег мог закончиться только прыжком, тогда как для нее это было возвращением, ровным дыханием и снова покоем. Потому что она была сильной и нормальной, а Саймон таким не был.

Она также была уверена, что если бы она оставила его в покое, если бы не было журналистов или кого-то еще, приходящего к его дверям, то, возможно, он вообще не побежал бы. Если бы она оставила «Мейзу», как кусок растрескавшейся доски из Шамшуйпо, или даже если бы она больше постаралась, достаточно внимательно продумала, как по-настоящему замаскировать его личность, то тогда, возможно, он и по сей день был бы в безопасности, в скорлупе своего дома. Но она ничего этого не сделала и неуклюже постаралась компенсировать свои промахи деньгами.

Это была ее вина, и с этим она должна будет жить, потому что Саймон умер.

— Я могу поймать тебя, — вопила Линда.