Женщина нашего времени - Рози Томас (1993)

— Ладно, — ответил Кит Боттрилл так, словно договаривался о цене на подержанный автомобиль.

Теперь наступила очередь адвокатов. Пирс вернулся на свое место, а в замерзшие конечности мистера Монтегью снова поступила кровь.

Через пятнадцать минут собрание было закончено. Секретарша подошла к двери и проводила Боттрилла и его адвоката.

Пирс Мэйхью протянул руку Харриет.

— Поздравляю, сказал он.

Харриет пожала его руку. Момент триумфа был, как физическое возбуждение.

Она подумала: «Если бы Робин был здесь и видел меня сейчас».

Глава 21

Белый фургон с надписью «Оформление интерьеров для всех случаев жизни» все еще стоял перед домом, и хотя ноябрьский вечер был пасмурным и холодным, двойные двери были открыты, позволяя ночной сырости просачиваться внутрь и образовывать на старых плитках крошечные капельки влаги.

Один из работников вошел в дом, неся в руках картонные коробки, полные стаканов. Он прошел через коридор по направлению к кухне в задней части дома, где готовилось угощение для двухсот пятидесяти человек.

Харриет перегнулась через гладкие деревянные перила галереи и смотрела вниз, переводя глаза со звездочек на ромбы и восьмиугольники, образованные кафельными плитками. Порывы ветра заносили мокрые листья, которые оставались на полу и казались дефектами правильного геометрического рисунка. «Это не имеет значения», — лениво подумала Харриет. Это соответствует поводу для торжества.

Она выпрямилась и медленно пошла вниз по широким ступенькам. Ее пальцы бежали вниз по перилам из красного дерева, повторяя их плавные изгибы. С резьбы пыль была стерта, но не слишком тщательно, и она почувствовала кончиками пальцев слабый налет пыли. Голые доски ступенек были подметены, но на них остались частицы песка, которые поскрипывали под подошвами ее туфель.

Очевидность того, что медленное увядание «Бердвуда» едва ли было приостановлено, не расстраивала ее. Она давала ей осознание того, что еще предстоит сделать. Она это сделает, она может это сделать сейчас, когда этот дом стал ее домом. Крыша вновь станет исправной и не протекающей, ни дождь, ни ветер не будут иметь никакого значения, а под крышей настоящее красное дерево, стекло, кафель и мрамор засверкают вновь.

«Мое». — Харриет посмотрела вверх на тусклое пространство над ее головой. Три или четыре спальни второго этажа были наспех убраны к этому вечеру, и огни сверкали в них, как будто там уже кто-то жил. Мой прекрасный дом. Она была горда обладанием этого дома, как когда-то она гордилась «Пикокс».

— Извините. Ребята держат двери чересчур широко открытыми, — веселая и энергичная девушка в белом переднике, занимающаяся организацией приема, прошла через коридор и широко улыбнулась Харриет, стоящей в начале лестницы. — Черт возьми, вы прекрасно выглядите.

Харриет уже оделась для вечера. Она внимательно изучила свое новое отражение в незнакомом платье из зеленого бархата в помутневшем пятнистом зеркале в одной из спален. Платье, казалось, соответствует дому.

— Спасибо. Не волнуйтесь о двери. Я ее прикрою.

Она прошла через коридор и выскользнула на крыльцо, захлопнув за собой огромные двери. Сквозь кованое железо виднелось небо. За рваными облаками слабо проглядывала луна.

Харриет уже не боялась темноты. Она вновь находила успокоение под ее защитой. Она медленно шла по покалывающей траве, слушая скрип огромных деревьев, окружающих дом. Голые ветви раскачивались и шумели от ветра.

Вдали от дома и деревьев в дальнем конце бердвудской земли, принадлежащей теперь ей, Харриет увидела еще один припаркованный фургон. Лучи света метались по траве, на мгновения делая ее зеленой. Несколько человек сидели, готовые начать фейерверк.