Как ни удивительно, Фиона, посмотрев на него, ощутила не страх или смущение, а желание рассмеяться. Таким растрепанным она его еще никогда не видела. Волосы Алекса были всклокочены и свисали на лоб мелкими прядками, лишь наполовину заправленная в брюки сорочка расстегнута, и виден обнаженный треугольник груди. Однако для сердца это, конечно, не имело значения. Оно встрепенулась так же, как всегда при его появлении. Он был и оставался самым мужественным и красивым мужчиной из всех, кого она знала. Фиона подумала, что, наверное, это глупо. Мужчина в таком виде не может быть столь привлекателен. Но он мог.

– Мы здесь как раз для того, чтобы разобраться, Алекс, – сказала она, удивляясь тому, как, несмотря на переплетающиеся в голове сумасшедшие мысли, спокойно звучит ее голос. – Ты останешься или вернешься к отцу?

Он огляделся вокруг и, видимо, только сейчас увидел упорно не смотревших друг на друга Чаффи и Мейрид и опустившуюся на стул Фиону.

– О, ты в ночной рубашке, – заметил он удивленно.

На этот раз Фиона не сдержала смех – на столе валяется заряженное ружье, а его заинтересовала ночная рубашка.

– Да. Уж извини. Я услышала перепалку и поспешила сюда, чтобы они не разбудили сэра Джозефа. Кстати, как он?

– Отдыхает, – ответил Алекс, присаживаясь. – Ну а что все-таки здесь происходит?

– Полагаю, – сказала Фиона, жестом предлагая Чаффи и Мей наконец сесть, – мы присутствуем на продолжении старого спора по поводу неких головоломок, которые когда-то дал нам разгадывать дед.

– Шифровок, – уточнил Чаффи, снимая очки.

– Они мои! – выпалила Мей, плюхаясь на стул. – Мои, мои, мои!

– Да, Мей, – сказала Фиона, погладив руку сестры.

Поначалу она намеревалась повести себя с ней резче, но настораживали искры подлинного страха, которые то и дело вспыхивали в ее глазах. Почему? Чего она так боится?

– Может, ты хочешь, чтобы все вышли и мы остались одни, моя сладкая? Мне надо знать, почему ты не отдаешь эти головоломки. Они действительно у тебя? Я не понимаю, почему ты их прячешь. Мы же годами их разгадывали.

Мей молча смотрела на нее, переплетя руки. Это был плохой признак. А особо времени на уговоры, как понимала Фиона, у них не было.

– Вы хорошо поработали с телескопом этой ночью? – неожиданно спросила Фиона безразличным тоном.

Чаффи и Алекс посмотрели на нее с удивлением. Мейрид захлопала ресницами и ответила:

– Это отличное оборудование. Четыре дюйма. Такая ясная видимость!

– И Чаффи был настолько добр, чтобы позволить тебе пользоваться им, не так ли?

Мейрид упрямо наклонила голову, явно догадываясь, куда сестра поворачивает разговор.

– Это разные вещи, – почти прошептала она каким-то жалобным голоском. – Ты просто не знаешь.

– Ну так расскажи мне, сладенькая, – тихо предложила Фиона.

– Я не могу, – мгновенно ответила Мейрид, даже не посмотрев в ее сторону.

– Можешь, – начал было Чаффи, но Фиона взглядом остановила его и спросила, взяв дрожащую руку сестры в свою:

– Ты можешь рассказать это только мне, наедине?

Мейрид отрицательно покачала головой. Глаза ее были плотно закрыты.

– Может, тебе лучше рассказать Чаффи?

Вновь отрицательный жест. Фиона была удивлена. То, что происходило, не было похоже на обычные капризы девушки. За этим стояло что-то еще, чего Фиона не могла понять. Она подумала, что и ранее иногда случалось что-то, чего она не могла понять, а потом просто забывала.

– Сладенькая моя, – начала она вновь, встав со стула и опускаясь на колени возле сестры, – Чаффи и Алекс считают, что эти шифровки жизненно важны. По мнению Чаффи, с их помощью он сможет разгадать код, и это спасет жизнь людям. Неужели ты думаешь, что мы не должны ему в этом помочь?

Мейрид, не открывая глаз, кивнула. Из-под ее сжатых век сочились слезы. Фиона взяла ее за вторую руку и тихо поинтересовалась:

– У тебя остались какие-то из этих головоломок?