Вечерняя звезда - Ларри Макмертри (1995)

Но промчавшись мимо нескольких невзрачных кварталов пригорода, она снова повернула на улицу, где жил Джерри. «Кадиллака» там уже не было. Пэтси была слишком раздосадована, чтобы предаваться размышлениям, и одной из причин ее досады была ее собственная склонность пугаться чего-нибудь в последнюю минуту. Она всегда в последнюю минуту отступала, обе ее дочери говорили, что она была слишком трусливой и слишком консервативной по отношению к мужчинам. Обе дочери испытывали отвращение или, по крайней мере, притворялись, что его испытывают, из-за слишком затяжных периодов ее безбрачия. Последний продолжался уже почти полтора года.

— Тебе просто необходимо лечь в постель с мужчиной, мамуля, тогда, может быть, ты перестанешь придираться ко всем, — сказала ей Кэти недавно по телефону.

Пэтси позвонила Джерри в дверь, потом решила попробовать, не откроется ли она сама. Дверь открылась, она вошла в дом. Джерри сидел в гостиной в трусах и в старой синей майке и читал спортивную страницу какой-то газеты. Он взглянул на Пэтси немного удивленно, но без тревоги.

— Я привезла вам вашу книгу, — сказала Пэтси, и застенчивость снова овладела ею. Что же это она делает, входит к этому мужчине в гостиную?

— И что вы о ней думаете? — спросил Джерри.

— Сию минуту я не могу думать, я просто хочу вас поцеловать, — сказала Пэтси, забирая у него газету и аккуратно складывая ее. Потом она затащила его на кушетку и оказалась между его ног. — Мне не хочется, чтобы вы продолжали причинять мне неприятности — не хочу, чтобы вы еще раз отвергли меня, — сказала она, и пальцы ее скользнули вверх по его шее к волосам.

6

Первое, на что обратила внимание Аврора, когда она на следующее утро вошла в дом Джерри, был желтый пояс Пэтси Карпентер. Он лежал на его старой кушетке.

После смерти Гектора у нее появилась привычка заезжать к Джерри на чашечку кофе по утрам до того, как к нему начинали приезжать пациенты. Она обычно проводила у него не больше пятнадцати-двадцати минут. Вилли вернулся, по всей видимости, выздоровевшим, и они с Рози теперь не вылезали из постели допоздна, и в ранние утренние часы Аврора оставалась одна. Это как раз было то время, когда она особенно хотела разделить с кем-нибудь утренний кофе или легкий завтрак. Несколько раз бывало, что она приглашала Паскаля, но Паскаль не был тем человеком, которого можно было бы назвать утренним гостем. Он либо молчал все время, либо, наоборот, был чрезмерно оживленным и раздражительным, как раз в такое время, когда меньше всего на свете Авроре хотелось видеть напротив себя за завтраком раздраженного мужчину.

Джерри Брукнер тоже не был утренним человеком. Но он не был и французом, и это означало, что вероятность того, что он испортит ей завтрак своими жалобами, была гораздо меньше. С Паскалем же такое бывало довольно часто. В последний раз, когда они завтракали вместе, Паскаль отчитывал ее за то, что она пригласила его именно тогда, когда у нее кончился малиновый джем. А ведь она знала, что это его любимый джем.

— Паскаль, я в трауре, не разговаривай со мной таким тоном из-за того, что я не знала, есть ли у меня твой любимый малиновый джем, — сказала Аврора и всплакнула.

Желтый пояс Пэтси Карпентер был довольно стильным, и Аврора даже однажды не удержалась и наговорила ей по этому поводу кучу комплиментов. Она начала расспрашивать Пэтси, где та купила такой пояс, решив, что, возможно, подыщет и себе что-нибудь в этом роде.

— Я купила его на Бродвее в магазине «Шерман Оукс», — сказала Пэтси. — Я пошла за полотенцами, а кончилось все тем, что купила этот пояс. Аврора, хотите, я вам тоже куплю какой-нибудь шикарный пояс в следующий раз, когда поеду за покупками?

— Ну, если наткнешься на такой, который сам скажет: «Я для Авроры», тогда можно, — согласилась Аврора.