— Ты пьян, — простонала Анжелина. — Уходи, ты позоришь меня! Спаситель здесь, под покровительством мадемуазель Жерсанды, лучшей женщины в мире. Ты больше не увидишь Спасителя, и жандармы не найдут его завтра. Я увезу его в Бьер — дядюшка Жан хотел взять его к себе. Спаситель больше никому в городе не причинит зла.

— Пойди и расскажи об этом Блезу Сегену, Анжелина. Пусть он заберет свою жалобу, — проворчал Огюстен Лубе.

— Я пойду, папа, обязательно пойду, — пообещала Анжелина. — Даже если мне очень неприятно разговаривать с этим грязным типом.

Огюстен Лубе повернулся к дочери спиной и стал спускаться по ступенькам неуверенной походкой.

«Для меня важен только ты, мой малыш, — подумала Анжелина. — Ради тебя я преодолею все трудности, пройду через все испытания».

Глава 9

Горечь тайны

Сен-Лизье, в доме Жерсанды де Беснак, в тот же вечер 10 февраля 1880 года

Вернувшись в гостиную, Анжелина взяла Анри на руки и со страстной нежностью прижала его к сердцу. После разговора с отцом у нее в душе остался неприятный осадок. За месяц разлуки они стали почти чужими друг другу.

Ребенок еще горел, но чувствовал себя намного бодрее. Он с удивлением посмотрел на Анжелину, потом улыбнулся ей.

— Боже, он узнал меня! — прошептала молодая женщина. — Вы видели, мадемуазель Жерсанда? Похоже, он радуется моему возвращению.

Старая дама, казавшаяся такой хрупкой в кресле-качалке около камина, растроганно согласилась с ней. Октавия принесла несколько поленьев из кладовки.

— Твой отец был просто в ярости, Анжелина, — сказала служанка. — Может, тебе стоило бы пойти с ним и немного успокоить его?

— Нет, он просто выпил. Как я не хотела уезжать! Ведь я боялась оставлять отца одного, учитывая его тяжелый характер, и не ошиблась. Он забросил работу и стал по вечерам напиваться в таверне.

— Полно, Анжелина, ты сгущаешь краски. Конечно, Огюстен мог выпить лишний стаканчик, но он вовсе не пьяница, я в этом не сомневаюсь, — уверенно возразила Жерсанда. — Но хватит об этом. Сейчас мы должны думать только о здоровье нашего ангелочка.

— Это не круп, я уверена, — заявила молодая мать. — Мои братья умерли от крупа, маме не удалось их спасти. Нет, такого не должно повториться. Если я потеряю Анри, моего славного малыша, моя жизнь закончится.

Октавия, вспомнив о горе, омрачившем ее молодость, всхлипнула. Она вновь увидела, как рыдает над телом своей маленькой дочурки.

— Мне было так страшно, когда я бежала за доктором! Я его так люблю, этого малыша! Если с ним случится несчастье, я этого тоже не перенесу.

Анжелина понимала, какие чувства испытывала Октавия.

— Мне очень жаль, что это вызвало у тебя ужасные воспоминания, — вполголоса сказала она. — Я благодарю вас обеих за то, что вы с такой заботой ухаживаете за ним. Но для вас это слишком тяжело. Думаю, по окончании каникул я не вернусь в Тулузу. Мое место здесь, рядом с Анри. О, посмотрите! Он заснул у меня на руках.

— Да, он дышит немного легче, — согласилась Жерсанда де Беснак. — Боже всемогущий, я никак не могу успокоиться. Октавия, прошу тебя, дай мне успокоительных капель. Старое сердце играет со мной злые шутки. Уже давно оно так сильно не билось.

Постепенно женщины успокоились. Ни за что на свете Анжелина не отдала бы сейчас своего малыша. Он спокойно спал у нее на руках, и эта близость была бесконечно ей дорога. Как многие матери, она думала, что может оградить ребенка от любых опасностей одним лишь своим присутствием.

— Как тихо! — сказала хозяйка дома. — Октавия, тебе надо выпить настойки. Ты очень бледная. Да и ты, Анжелина, тоже. Давайте поужинаем, уже почти ночь.