Ангелочек - Мари-Бернадетт Дюпюи (2013)

— Я не допускаю, чтобы они так громко орали, — заявила Эвлалия. — Иди ко мне, мой маленький, у меня есть молочко, давай…

Молодая женщина села на стул около камина и расстегнула кофту. Жанна взяла Анжелину за руку.

— Посмотрите и успокойтесь. Эвлалия, покажи свои груди. Они очень твердые. В конце августа жена Суэкса забрала свою малышку. Могу вас заверить, что она осталась очень довольна. Девочке полтора года, она упитанная, как пулярка, а ножки у нее такие пухлые, что отец не может сдержать смеха. В молодости я была такой же хорошей кормилицей. Мне, Жанне с улицы Лавуар, привозили сосунков два раза в год. После рождения Эвлалии я кормила четверых одновременно.

Но Анжелина едва слушала Жанну. Она завороженно смотрела на своего сына, который жадно сосал округлую белую грудь другой женщины. Это зрелище потрясло ее до глубины души. Но она должна была вежливо улыбаться и, главное, казаться довольной.

— Я позабочусь о малыше, — сказала кормилица. — Вы можете так и сказать его матери. Как мне жаль эту девушку! Не сомневаюсь, ей будет не хватать ребенка.

— Конечно, — тихо откликнулась Анжелина. — Мадам Сютра, я с удовольствием выпью кофе…

Анжелина неуверенной походкой подошла к столу и села, не сводя глаз со своего сына. «Я сейчас уеду, оставив малыша на попечение этих женщин, — думала она. — Мама расхваливала их. Им можно доверять, но как же это тяжело… Боже мой, как тяжело! Когда я приеду вновь, Анри изменится».

Жанна Сютра подала кофе и встала около посудного шкафа, сколоченного ее мужем. На самом деле это был сундук из черешневых досок, над которым возвышались полки. На полках стояли четыре чашки и шесть глубоких тарелок.

«Дом чистый, Эвлалия тоже. Под ее ногтями нет грязи. Я бы не вынесла, если бы к моему малышу прикасались грязные руки».

— Мадемуазель Лубе, та красивая собака, что ждет на улице, ваша? — спросила Жанна. — На ярмарке щенки таких собак стоят целое состояние!

— Да, это моя собака, — уверенно ответила Анжелина.

Она отпила немного кофе, потом подняла голову и посмотрела на почерневший потолок, балки которого были украшены кусками коры. Вдоль стены, на гвоздях, висели колбасы и куски лярда, а также пучки тмина. Она заметила вторую кровать, не такую широкую, но тоже занавешенную.

«Они живут здесь вчетвером, — подумала Анжелина. — Жанна, Эвлалия и их мужья. Но где же спят дети?»

Словно угадав ее мысли, хозяйка дома сказала:

— После замужества нашей дочери мы с Люсьеном спим на втором этаже. Стены нашей комнаты побелены известкой, свекор установил там печку. Мария спит вместе с братом, Полю одиннадцать месяцев. Когда вернется мой муж, он достанет колыбельку с чердака.

— Очень хорошо, — одобрила Анжелина. — Я привезла вам простыни, шерстяное одеяло и пеленки. На некоторых вещах вышиты мои инициалы — я продала вещи этим людям. А теперь мне нужно ехать, иначе я не вернусь в Сен-Лизье до трех часов. Наша ослица уже старая…

— Но вы, вероятно, выехали из города на рассвете? — заметила Эвлалия. — Отдохните немного.

— Я не устала, — солгала молодая женщина. — Я переночевала в таверне Касте-д’Алю.

Анжелина встала, дрожа от нахлынувших чувств. Ноги у нее были ватными.

— Мне немного холодно, — сказала она, пытаясь оправдать свою дрожь. — Ребенка зовут Анри. Но его фамилию я не имею права вам назвать.

— Они окрестили его? — удивилась Жанна Сютра.

— Конечно!

Перед глазами Анжелины все плыло. Она испугалась, что потеряет сознание, и оперлась руками о стол.

— Ой, деньги! — воскликнула она. — Если я уеду, не заплатив вам…

— Конечно! — отозвалась кормилица. — Храни деньги в кармане, ведь день так долог!

Анжелина нашла в себе силы улыбнуться, услышав эту старую поговорку, расхваливающую предусмотрительность. Но кровь бешено стучала у нее в висках. Ценой невероятных усилий она отдала Жанне кожаный кошелек.