Читая между строк - Линда Тэйлор (2005)

— Пит, — проговорила Мэгги, задыхаясь от любви, наполнявшей сердце, — я знаю, что я изменилась. Что я уже не та старушка Мэгги, которая прожила с тобой все эти годы, но как ты думаешь, неужели мы не можем попытаться еще раз? — По ее щекам текли слезы. Она нервно сглотнула. — Я могу продолжать заниматься, чем хочу, но только вместе с тобой. Я могу писать книги. Это доставляет мне удовольствие. Только не разводись со мной, Пит. Пожалуйста, не разводись со мной. Ты не можешь этого сделать. Не можешь, пока я так сильно люблю тебя.

Пит медленно поднял руку, вытянул палец и смахнул слезы с ее щеки.

— Не плачь, девочка. Ты — моя жена, и я не хочу видеть тебя несчастной. Больше никогда.

Она бросилась к нему в объятия, отшвырнув зонт. Дождь колотил по их головам, но Мэгги в руках мужа чувствовала себя защищенной от всего. Гладя ее по мокрым волосам, он говорил, и она услышала, как чувственно дрожит его глухой голос:

— Как бы там ни было, это не ты изменилась, Мэгги. Нисколечко. Это я изменился.

— О господи, какие они хорошенькие!

Джулия упала на колени и протянула руку к крохотным, беспомощно попискивающим созданиям. Она взяла одного котенка, покачала его на руке и поднесла к лицу, чтобы поцеловать в лобик. Потом осторожно посадила его к себе на колени. Он начал тыкаться в ее теплые бедра.

— Возьми другого тоже. Они скучают друг без друга.

Мак осторожно взял рыжего котенка и посадил его к первому. Они тут же сплелись в маленький разноцветный пуховый клубок.

— Ой! По-моему, один из них обмочил мне ногу!

— Не переживай. У них пока очень маленькие мочевые пузыри.

Джулия со своего места на полу еще раз оглядела комнату. «Выразительные» работы Мака, развешанные на стенах по всей комнате, оказались более полными жизни, чем она предполагала, даже после того, как увидела роспись в переходе. Теперь ей стало понятно, почему Аннелиз после посещения его квартиры и знакомства с его картинами решила, что он в нее влюблен. Он изобразил Джулию, по памяти, на трех холстах. Он показал ей их, когда они пришли. Глядя в глаза собственному изображению, она была потрясена до глубины души. Ее смущение выразилось в сбивчивых попытках высказать ему, насколько польщенной она себя чувствует. Ее щеки зарделись от впечатления, произведенного на нее его мастерством и вниманием к ней. Его способность удержать в памяти черты и воспроизвести их в своей собственной неповторимой манере не оставляла сомнений в подлинности его таланта. И никаких сомнений не было в том, что он часто думал о ней. Гораздо больше, по крайней мере изначально, чем она о нем. Но теперь положение изменилось.

— Я не могу перестать восхищаться твоей невероятной памятью, — сказала она, обводя глазами картины.

— Да ну? — Он опустился рядом с ней, почесывая голову Элизабет, которая терлась об его колени. — Не забывай, мне всю жизнь приходилось полагаться только на нее.

— Конечно, — задумчиво проговорила она. Несколько секунд она изучала его лицо. — Тогда, у Мэгги, во время этого претенциозного разговора об искусстве, ты сказал нечто такое, что, мне показалось, было искренним.

— Это о чем же? — улыбнулся он. — О L’Oreal?

— Нет, об обмане. Ты сказал, что именно эта способность отличает нас от животных. Ты действительно в это веришь?

Он долгим взглядом посмотрел на нее и улегся на пол, опершись на один локоть.

— А ты?

— Я первая спросила.

Он уставился в пол, задумчиво прищурившись.