Стефани подошла к окнам, но высота в пять этажей не располагала к побегу. Она сложила руки на груди и огляделась по сторонам. Итак, это была спальня Хэтерфилда – большая и опрятно застеленная кровать, напротив нее – комод, на котором стояло самое простое зеркало для бритья. Большой платяной шкаф. Еще был письменный стол и удобное кресло, обитое синей материей, цвет которой вдруг напомнил Стефани глаза Хэтерфилда. У нее сжалось сердце.

Итак, он оставил ее тут. Сказал, чтобы чувствовала себя как дома, и на прощанье поцеловал в губы. Даже предложил принять ванну.

Но, конечно, ни о какой ванне не может быть и речи, когда Эмили грозит опасность и вообще неизвестно, где она сейчас, а Хэтерфилд опять рискует собой ради нее, Стефани. Но – и она посмотрела на серебристое платье, которое было так прекрасно на балу, а сейчас выглядело совсем не к месту, – переодеться ей точно надо.

Стефани подошла к гардеробу и открыла его. Там висело несколько костюмов, прекрасно пошитых и в отличном состоянии, на верхних полках лежали шляпы, на нижних она увидела до блеска отполированные туфли.

За шляпами что-то блеснуло. Стефани отодвинула в сторону фетр и солому и нашла целую коллекцию кубков и медалей, на которых было выгравировано, в каких гонках их получил Хэтерфилд. И везде стояло его имя – Дж. М. Ламберт. Джеймс. Ей никогда не хотелось назвать так любимого. Это имя принадлежало герцогине и леди Шарлотте, потому от него веяло напускной фамильярностью, за которой скрывается предательство. Но какое имя скрывается под инициалом «М.»? Может быть, ей понравится называть его им после свадьбы. Когда они станут мужем и женой и будут лежать в объятиях друг друга, «Хэтерфилд» покажется ей уж слишком длинным и официальным.

Стефани провела по рукаву пиджака из коричневого твида, в котором он ходил вчера. И который она своими руками сняла с его огромных плеч.

Хэтерфилд. Желание скорей увидеть его охватило ее так внезапно и с такой силой, что Стефани не смогла перевести дыхание. Она прижала руку к груди и заморгала, отгоняя слезы.

Пусть с ним все будет хорошо. Пусть с ними обоими не случится ничего ужасного. Пусть Хэтерфилд вернется к ней, целый и невредимый, и тогда она крепко обнимет его и будет любить всю ночь.

И больше никогда не отпустит.

Стефани взяла зеленый халат Хэтерфилда и медленно, с трудом, но все же сняла с себя платье, нижние юбки, корсет и сорочку. Она запахнулась в халат, и сердце сладко сжалось, когда ее вдруг коснулся запах его крема для бритья, спрятавшийся в бесконечных складках материи. Шелковая подкладка ощущалась кожей, как ласка. Только сейчас Стефани поняла, насколько она устала, физически и душевно, и буквально упала в кресло.

В дверь постучал Нельсон, а потом слегка приоткрыл ее и просунул голову.

– Все в порядке, мадам? – спросил он.

– Да, со мной все хорошо, спасибо.

Не прошло и минуты, как Стефани заснула.

Когда несколько часов спустя ее разбудил звук закрывающейся двери, она подняла голову и удивленно оглянулась по сторонам. В комнате было темно, и Стефани не сразу вспомнила, где находится.

Потом дверь в спальню отворилась, и перед ней предстал Хэтерфилд, освещенный сзади светом из коридора. На нем все еще был фрак.

Он принялся развязывать галстук и крикнул через плечо:

– Нельсон, свари-ка мне какао, будь другом.

– Какао? – сонно прошептала Стефани.

Хэтерфилд уронил галстук на пол, пересек комнату и встал рядом с ней на колени.

– Только взгляните на нее! – Он поцеловал ей руки. – Ты не представляешь, что творится с мужчиной, когда он возвращается домой после ужасного дня и находит там свою любимую женщину, спящую в его кресле, закутавшись в его любимый халат!

– С тобой все хорошо. – Стефани взяла его голову руками и зарылась губами ему в волосы. – Слава богу!

– Все хорошо, любовь моя, все отлично, – повторил за ней Хэтерфилд.

– А Эмили?