Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

Как только Дороти-Энн появилась на пороге зала для пресс-конференций, началось вавилонское столпотворение. Засверкали вспышки, ослепляя ее, обжигая глаза, оставляя отпечаток на сетчатке. Заурчали видеокамеры с темными зрачками объективов, микрофоны оказались у самого ее лица.

— Позвольте… Позвольте… — Сесилия Роузен проворно шла впереди, прокладывая дорогу сквозь толчею.

За ней по пятам шли Дерек Флитвуд, шести футов ростом, прилизанно-красивый, и Венеция, тоже высокого роста, само совершенство, сошедшее с подиума. Они образовывали защитный барьер по обеим сторонам Дороти-Энн, расталкивая толпу и сопровождая своего босса к пюпитру. Зажатая между ними Дороти-Энн казалась маленькой, бледной и невероятно хрупкой.

Но это не остановило журналистов, обрушивших на нее лавину вопросов.

Финансовый обозреватель из «Уолл-стрит джорнэл»:

— Мисс Хейл! Это всего лишь вторая ваша пресс-конференция. Неужели ваше появление связано с финансовыми трудностями, которые испытывает ваша компания? Ходят различные слухи по этому по…

Фотограф одного из телеграфных агентств:

— Мисс Хейл! Посмотрите-ка сюда…

Известный скандальными публикациями журналист из «Инкуайрер» с выговором лондонского кокни:

— Мисс Хейл! Есть ли еще новости о том, чем вызвано падение самолета вашего мужа…

Тонкий австралиец из популярного таблоида:

— Это правда, что вы подали в суд на тех, кто сделал самолет вашего покойного мужа…

Дороти-Энн старательно сохраняла сдержанное выражение лица. Она смотрела прямо перед собой, умело избегая пересечения взглядов, глядя на точку поверх голов окружающих ее людей. Этим приемом пользуются знаменитости, кинозвезды и члены королевских семей по всему миру, и этот трюк отлично помог Дороти-Энн. Даже очень внимательный наблюдатель не смог бы догадаться, какая буря бушует у нее внутри.

И гнев, спровоцированный журналистами.

«Как они смеют! — кричала она про себя, каждая словесная стрела пробивала доспехи ее достоинства. — Кто дал им право ломать столь для меня ценные стены, возведенные вокруг моей личной жизни? Неужели нет ничего святого?»

Это все, что могла сделать Дороти-Энн, чтобы не выдать того, как она оскорблена. Эти вопросы были сугубо личными и не заслуживали даже презрения. Эта… эта вседозволенность! Ведь не ради нее созывалась пресс-конференция.

Венеция почувствовала, как напряжена подруга.

— Не сорвись, дорогая, — прошептала она краешком губ. — Ради этого они на тебя и набросились.

Дороти-Энн глубоко вздохнула. С высоко поднятой головой она подошла к пюпитру из древесины фруктового дерева и встала за ним. На передней части пюпитра красовался логотип корпорации — большое стилизованное «X», а на стене у нее за спиной сияющие бронзовые буквы складывались в надпись «Хейл компани, Инк.».

Как только глава корпорации заняла свое место, защелкали затворы фотоаппаратов, засверкали вспышки, загудели направленные на нее видеокамеры. Дороти-Энн откашлялась и огляделась.

Представители прессы замолчали.

Она пожалела о том, что не послушалась совета Венеции. «Ведь я сейчас могла воспользоваться подготовленной речью, — в панике думала Дороти-Энн. — Я даже представить не могу, что должна говорить!»

И произнеся про себя молитву, она подалась вперед к группе микрофонов с символами CBS, NBC, ABC, CNN и «Фокс-5».

— Дамы и господа, — начала миссис Кентвелл, — благодарю вас за то, что вы бросили вызов погоде и присутствуете сегодня здесь. Я сразу же перейду к сути вопроса, но прежде чем начать, я бы предпочла прояснить некоторые минимальные недоразумения. Прошу вас, выслушайте меня.

Я слышала, как некоторые из вас называли меня мисс Хейл. Прошу вас запомнить, что я миссис Кентвелл. В отличие от моей прабабушки, основавшей корпорацию и сохранившей девичью фамилию, несмотря на замужество, я выбрала фамилию моего покойного мужа.