Вторая любовь - Джудит Гулд (1999)

Венеция отошла еще не слишком далеко и замедлила шаг, встретившись с Хантом.

— Она в твоем распоряжении, малыш, — промурлыкала она, игриво поглаживая его по руке. — Но будь осторожен. Эта леди все еще очень уязвима.

Венеция слегка наклонила голову вперед, чтобы ее серьезные глаза посмотрели на сенатора поверх темных очков. Она без слов предупреждала его, что если Хант обидит Дороти-Энн, то ему придется иметь дело с ней, Венецией Флуд.

Уинслоу отлично понял, что ему хотели сказать.

— Вам незачем волноваться, — заверил он женщину.

Венеция кивнула.

— Вы хороший парень, Чарли Браун. — Потом, повернув голову, она послала Дороти-Энн горящий взгляд через плечо. «Веселись!» — одними губами произнесла подруга.

И пошла прочь.

«Веселись! — сварливо повторила про себя Дороти-Энн. Она нахмурилась. — С какой радости тут веселиться, если тебя бросили в беде?»

Хант быстро преодолел расстояние между ними. Подойдя к столу, он остановился и посмотрел на сидящую молодую женщину.

У Дороти-Энн возникло странное ощущение — как будто все вокруг сжалось, остальной мир потерял значение. Словно они остались вдвоем на всей планете.

Она и Хант.

Хант Уинслоу.

Ее сердце бешено билось, сотрясая мощными ударами грудную клетку, словно разбушевавшееся землетрясение. Ей показалось, что она сейчас сломается под этими не утихающими ударами.

А как же Хант? Что чувствует он?

Неужели этот человек может не заметить, что ей вдруг стало не хватать воздуха, что она горит как в лихорадке, а предательский румянец, окрасивший ее лицо, так же ярок, как жидкость в термометре?

Как он может этого не заметить? Его близость вытворяет с ней такие штуки, черт побери! Он заставляет ее почувствовать то, к чему она совершенно не готова.

Дороти-Энн виновато вспомнила бальный зал в «Сан-Франциско Палас». Вернулась мыслями к тому времени, которое про себя называла Прежде.

И даже сейчас, спустя столько времени и после всего того, что случилось, она не забыла шутливые слова губернатора Рэндла. Дословно.

«Поосторожнее с Хантом, миссис Кентвелл… В нашем штате это главный сердцеед».

О, да, Дороти-Энн отлично помнила это. Не ушло из ее памяти и то, что оркестр играл «Я оставил свое сердце в Сан-Франциско». И под эту музыку они с Хантом танцевали щека к щеке, а тело Фредди, хотя она этого и не знала, лежало среди обломков самолета на заметенном бураном склоне горы в Колорадо.

От этой картины у нее по спине пробежал холодок.

«Я же не знала! Если бы я знала, я бы ни за что не стала флиртовать с Хантом. — Ей так хотелось избавиться от чувства вины. — Господи, неужели это навсегда останется со мной? И я этого заслуживаю?» У нее не было ответа на этот вопрос.

— Дороти-Энн, — негромко приветствовал ее Хант.

— Хант, — прошептала она в ответ, ощущая себя в проигрыше от того, что сидит.

— Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросил Уинслоу, слегка поклонившись.

Дороти-Энн вздохнула про себя. Если бы только она могла отказать.

— Прошу вас, — вежливо пригласила она, жестом указав на стул, с которого только что поднялась Венеция, от души желая, чтобы у нее были плохие манеры и кроме всего прочего волшебная сила, способная унести сенатора прочь.

К несчастью, у нее не было ни того, ни другого.

Она уставилась на свой чай со льдом. Когда Дороти-Энн снова подняла голову, Уинслоу уже сидел напротив нее, а в его теплой улыбке проглядывала тень боли. Ему тоже немного не по себе, разве нет? Она вспомнила о жене Ханта и о сцене, которую та устроила.

«Хорошая же мы парочка! — подумала она. — Он связан с алкоголичкой, а я с призраком». Понимает ли он, насколько неотразима эта трагическая нотка, как она обезоруживает? Из-за этого ей так захотелось протянуть руку и…

Нет. Она не должна так думать. Она ни за что не должна так думать.