По велению сердца - Тереза Крейн (1997)

— Мерайя, мне очень жаль, но у меня правда не было времени. Сначала известие о смерти мужа, потом поездка в Англию — вы должны меня понять. У меня было столько дел.

Мерайя наклонилась вперед в своем кресле, рука крепко сжимала набалдашник палки.

— Прочти его! — приказала она.

Когда Кэрри вернулась, вилла была пуста, окна и двери распахнуты настежь навстречу прохладному горному ветру. Один из молодых работников, что согласились помогать ей в саду, копал землю на террасе, насвистывая веселую итальянскую песенку. Увидев Кэрри, он в знак приветствия приподнял соломенную шляпу.

Кэрри вошла в холл. Прошлась по мягкому ковру, который перенесли сюда из гостиной, и с удовольствием огляделась. Постепенно в комнатах становилось по-домашнему уютно. На столе стояла ваза с нежными весенними цветами. Запах полировки смешивался с ароматными запахами из кухни, которая стараниями поварихи, нанятой Лео, тоже приобрела жилой вид. Изабелла, жизнерадостная пухлая женщина, которая приходила каждое утро из Сан-Марко, помогла переставить мебель на кухне, а потом целых два дня все скребла и мыла, начиная с ложек и вилок и кончая полами и стенами. Выложенный плиткой пол блестел как новый, деревянный стол был выскоблен почти добела и даже приземистая черная плита нарядно сияла в углу. Кэрри задумчиво стояла в середине кухни и оглядывалась по сторонам. Вот здесь она просматривала дневник в тот момент, когда вернулся Лео. Очевидно, что его положили в другое место? Наверное, это сделала Изабелла. Но куда?

Кэрри стала открывать все дверцы подряд, заглядывая во все ящики, но книги нигде не было. Она уже была готова отказаться от своей затеи и спросить Изабеллу, когда та появится. Необходимость заставила их выработать свой собственный метод общения, в котором главное место занимали жесты, мимика и несколько английских слов вперемешку с итальянскими. Но тут ее настойчивость была вознаграждена: она заметила на полу стопку книг, которую Изабелла использовала, очевидно, как упор для двери. Дневник лежал сверху. Обрадованная находкой, Кэрри подняла его и отправилась на террасу.

Читай его внимательно и вникай в смысл.

Поначалу она пренебрегла наставлением Мерайи. Когда Кэрри погрузилась в чтение дневника, ей показалось, что он почти ничем не отличается от других, уже прочитанных. Талантливые по форме, увлекательные записи как обычно шли в хронологическом порядке. О том, как счастливы брат и сестра тем, что живут в солнечной Италии вдали от холодной Англии, от вечно занятых родителей и от компании своих сверстников, наедине со своими книгами, поэзией, любимым садом и друг с другом. Главное, друг с другом. Здесь были записи об еще одной поездке в Помпеи, о прогулке в высокогорную деревушку Монтефегатези, о пикниках, разговорах и играх. И все это перемежалось рисунками и выдержками из стихотворений.

А потом она наткнулась на карандашный портрет Беатрис.

Он был вклеен в дневник. Под ним стояла дата 20 июня 1867 года и подпись Леонарда. Восхитительный эскиз, выполненный с любовью. На этом рисунке она представала даже более красивой, чем в действительности. Леонард подчеркнул открытость ее взгляда и легкую, таинственную улыбку на губах. А под эскизом рукой Леонарда — Кэрри сразу узнала его почерк — была приведена цитата из «Песни песней» даря Соломона.

Кэрри тихонько прочитала ее вслух. Затем следовала строчка, написанная рукой Беатрис:

«Это мой возлюбленныйи это мой друг.»

Потом еще один отрывок из «Песни песней», теперь уже почерком Леонарда.

Это была своеобразная игра, с которой Кэрри уже встречалась в других дневниках. Но слова были для нее новы. Никогда прежде она не видела этих слов, которые, без сомнения, были величайшими песнями любви, когда-либо написанными.

Слегка нахмурившись, она задумчиво коснулась пальцем улыбающихся губ на портрете.

Читай внимательно и вникай в смысл.

Она медленно перевернула страницу.