Райский уголок - Тереза Крейн (1997)

— Я так рада! — Дафни смущенно протянула руку и коснулась Рейчел. — Спасибо. Уже совсем стемнело. Мне так не хотелось отпускать тебя одну в такой поздний час. — Она подошла к камину и решительно потянула шнур с колокольчиком. — Паркер, — сказала она, когда приоткрылась дверь, — приготовьте постель в гостевой спальне, хорошо? Мисс Пэттен останется у нас на ночь.

Старинная просторная кровать оказалась очень уютной. От накрахмаленных простыней пахло приятной свежестью. К своему удивлению, Рейчел моментально погрузилась в сон под успокаивающие шорохи, наполнявшие затихающий дом.

Когда она пробудилась — внезапно, словно и не засыпала, — стояла полная тишина. Под дверью светилась едва приметная полоска. Вероятно, ночной свет, оставленный в холле первого этажа. Так что же разбудило ее? Она лежала, глядя в темноту и настороженно прислушиваясь.

Раздался скрип ступеней. Зазвучал чей-то голос.

— Тоби?

Скрип замер. Вновь наступила полная тишина.

Рейчел бесшумно выскользнула из постели и, подойдя к двери, приоткрыла ее. Щелкнула задвижка. Ее спальня находилась в конце затемненной, напоминающей галерею удлиненной площадки. Лестница в дальнем конце, расположенная под углом к ней, была тускло освещена. Посреди лестницы неподвижно как изваяние стоял Тоби, приподняв голову и глядя на жену, которая перегнулась через перила навстречу ему. С босыми ногами, растрепанными волосами и в длинной ночной сорочке она была похожа на вытянувшуюся не по возрасту девочку.

— Тоби, что с тобой? Откуда ты?

Лицо Тоби, освещенное ночником, было усталым и смертельно бледным. Скулу покрывал огромный лиловый синяк, нижняя губа была разбита. Ни галстука, ни пиджака на нем не было, рубашка измятая и грязная. Он стоял покачиваясь, ухватившись рукой за перила. Потом, медленно повернувшись, тяжело опустился на ступеньку, опершись локтями о колени и погрузив пальцы рук во взъерошенные волосы. Рейчел видела, как у него тряслись плечи. У нее самой начало щипать глаза от подступивших слез. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не побежать к нему, обнять и утешить, смягчить те мучительные рыдания, которые сотрясали его.

Дафни метнулась к нему вниз по лестнице, села рядом и обняла его. Ее руки гладили его волосы и мокрое от слез лицо.

— Ну-ну, бедный мой мальчик, бедный Тоби, — шептала она ничего не значащие утешительные слова. Он слегка успокоился. Дафни прижалась щекой к его волнистым волосам и закрыла глаза. Очень-очень тихо Рейчел закрыла дверь и прислонилась к стене, запрокинув назад голову. Она стояла, тупо уставившись в темноту и слушая, как постепенно стихали рыдания Тоби, как голос Дафни что-то ласково нашептывал ему. Потом до нее донесся скрип ступеней, когда они поднялись по лестнице. Дверь спальни осторожно закрылась за ними. Двигаясь словно в оцепенении, Рейчел вернулась в постель. Она лежала с широко открытыми глазами, прислушиваясь к едва уловимому бормотанию голосов за стеной и размышляя о том, понимал ли Тоби, какие глубокие чувства испытывала к нему его жена. И о том, что делать ей самой, чтобы облегчить боль, отчаянную грызущую боль, что разрывала ее сердце.

Двумя часами позже, когда свет раннего утра уже просачивался в окна спальни, а в доме по-прежнему было тихо, она наконец нашла ответ.

Рейчел вернулась домой ярким солнечным утром, так и не встретившись с Тоби. Не пытаясь скрыть радости и облегчения, Дафни объяснила ей, что он страдает от жестокого похмелья.

— Где он был?

Дафни покачала головой.

— Не знаю. Он не сказал, а я не спрашивала. Это не имеет значения, не так ли? Он вернулся. С ним все в порядке.

— Ты сказала ему? — Рейчел не могла но спросить об этом. — О ребенке?

Дафни, смутившись, кивнула.

— Да. Думаю, от этой новости ему стало легче. Он был очень рад.