Райский уголок - Тереза Крейн (1997)

Постепенно резкие, сумрачные черты лица его смягчились. Из глубины леса раздался голос кукушки. Собака встрепенулась. Он нагнулся и приласкал ее, думая в это время о только что ушедшей девушке. Гидеон редко встречался с гостями Холла; чаще всего это случалось зимой, во время охотничьих вылазок, являвшихся излюбленным времяпрепровождением сэра Джеймса. Однако и тогда их общение не выходило за рамки отношений между хозяевами и доверенным и хорошо вышколенным слугой. Но эта девушка вела себя иначе.

Филиппа появилась возле курятников с неделю назад. С обезоруживающей прямотой, которая, как он теперь понимал, была типична для нее, она представилась и, не переводя дыхания, осыпала его градом вопросов. Его односложные ответы, казалось, нисколько не смущали ее. Удивляясь самому себе, он рассказал ей обо всем, что ее интересовало. Оказалось, что ему, против ожидания, трудно было устоять против ее солнечной улыбки и дружеского расположения. Вскоре Гидеон понял, что, вопреки своим обычным правилам отношения к окружающим, всерьез привязался к ней. Не проявляя в ответ на ее незамысловатые попытки к дружескому сближению особого энтузиазма, он, тем не менее, не предпринимал никаких действий, чтобы предотвратить их. Так они привязались друг к другу.

Филиппа могла неожиданно появиться в любое время дня. Иногда она убегала из Холла ранним утром, и ей приходилось пробираться в рассветном тумане по покрытым росой травам к его хижине. Часто они прогуливались по лесу, а потом, когда приходило время, отправлялись кормить цыплят.

Он находил ее почти детскую искренность смешной, но каким-то странным образом она трогала его душу.

— Конечно, я благодарна тете Фионе; это так мило с ее стороны — пригласить меня на лето сюда, пока мама и Эдди в Лондоне. Но, и тут уж ничего не поделаешь, Холл и все его обитатели наводят на меня ужасную тоску. Гуляя по парку, я чувствую себя собачкой, которую выгуливают на поводке. И еще эти проклятые ножи и вилки — к каждому блюду другие, — ей Богу, их такое количество, что можно потерять аппетит, — рассказывала она, то и дело внезапно заливаясь своим заразительным смехом.

Кажется, ее мать была близкой подругой леди Фионы, а отчим — политическим деятелем. Это был выходец из новой когорты лейбористов, умница, честолюбивый самоучка, который попробовал вкус власти во время однолетнего правления 1924 года и всеми силами стремился попробовать его еще раз, уже в гораздо больших размерах.

— Я рада, что мама вышла за него замуж. Они очень подходят друг другу, — сказала она как-то, но улыбка ее при этом утратила обычную жизнерадостность и стала задумчивой, — и я не собираюсь упрекать их в том, что они много времени проводят с глазу на глаз.

Как же трудно было ему устоять против ее смеха, задора и радостной улыбки! Ее искренность и доверчивость, неиссякаемое любопытство ко всему, что окружало ее в мире, расцветили его жизнь, в которой сухое равнодушие и замкнутость считались нормой, новыми яркими и свежими красками. Гидеон чуть ли не с нетерпением ждал, когда ее маленькая крепкая фигурка появится у дверей его лачуги.

«Бедняжка, — подумал Гидеон с привычным оттенком цинизма, — еще пара лет, и она превратится из ребенка в юное женское существо. Но за это ей придется заплатить всеми нынешними притягательными и непосредственными качествами, если не случится чего-то из ряда вон выходящего».

Гидеон Бест сходил к колодцу, наполнил водой помятый чайник и поставил его на плиту.

Тоби частенько использовал упорство и молчаливую несговорчивость собеседника, чтобы добиться желаемого.

— Значит, решено, Бест, — небрежным тоном произнес он. — Ты играешь под третьим номером за Холл. Конечно, нам не хотелось тасовать состав. Но что делать, у нас не хватает игрока, и по жребию вытянули из шляпы твой номер. — Он бросил на собеседника пристальный взгляд, преисполненный несокрушимой самоуверенности. Гидеон смотрел в сторону.