Рядом - Юлия Нет

Ночами я продолжал видеть её во снах. Когда мне выпадали счастливые дни, я видел её счастливой, улыбающейся, с бесконечно синими глазами. Такой, как на фотографиях в её комнате. В худшие же свои дни, мне снилась её боль, её слёзы, мне снился Хасан. И тогда я в поту просыпался среди ночи и уже до утра не мог уснуть, слушая дикий стук своего сердца.

Солнце припекало мою щеку, проникая в проём опущенного бокового автомобильного стекла. Я не заглушил двигатель, и машина мирно вибрировала подо мной. Обманчивый холодный ветер задувал внутрь, но поднимать стекло я не стал – в салоне должен быть свежий воздух.

Мой взгляд был направлен прямо на дверь родильного дома в тот момент, когда она открылась. Я вышел и открыл заднюю дверь, придерживая её. Кристина прошмыгнула в салон, мимолетно встретившись со мной взглядом. Маленький свёрток в её руках был тих и молчалив. Я аккуратно захлопнул дверь, стараясь не шуметь и сел за руль.

Руки мои уверенно держали руль, но ладони вспотели. Я испытывал странные неведомые чувства – в моей машине новая жизнь… Новая жизнь – это хорошо. Новая жизнь гораздо лучше, чем смерть…

— Макс, - услышал я тихий почти виноватый голос из-за спины,- спасибо тебе! Спасибо, что помогаешь нам…

Я не ответил, только лишь встретился с взглядом Кристины в зеркале заднего обзора. К чему слова?

— Это девочка, - так же тихо сказала Кристина.

Я кивнул, снова глядя в салонное зеркало. Как она изменилась с того времени, когда мы были вместе. Уставший взгляд, обреченность на лице. Мне даже показалось, что я вижу морщину на её лбу – худший её кошмар.

Мы почти не разговаривали всё это время. Я засиживался на работе допоздна, приходя домой почти ночью. А в выходные ни она, ни я не выходили из комнат, лишь изредка случайно сталкиваясь на кухне или около ванной. Всё наше общение сводилось к кивкам головой. Не скажу, что я был в восторге от нашего вынужденного соседства, но выкинуть на улицу женщину, ждущую ребёнка, пусть и предавшую меня, я не смог.

Войдя в квартиру, Кристина тихо прошмыгнула в комнату, закрыв за собой дверь. Я не стал мешать ей, скрывшись в своей.

Следующие дни, возвращаясь поздно с работы, я слышал детский плач. Я не слышал голоса Кристины, не слышал её шагов, только младенца.

Той ночью я, вымотавшись на работе, отключился почти сразу, как только моя голова коснулась подушки. Не знаю, сколько я проспал, только вскоре меня разбудил шум из-за стены. Ребёнок снова плакал, надрывно и горько. Я устало поднялся и пошёл в соседнюю комнату.

Я ожидал увидеть заботливую мать, укачивающую своё кричащее дитя, но меня встретила другая картина. Кристина сидела на кровати, поджав к груди ноги, со скорбным выражением на лице. Ладони её закрывали уши. Глаза плотно зажмурены. Пол вокруг кровати был усыпан использованными салфетками и детской одеждой. Было что-то отвратительное в том, что совсем ещё маленькие кофточки и штанишки, такие нежные и красивые, небрежно свалены на пол, прямо под ноги. Я стоял и не мог оторвать взгляда от них, белыми пятнами лежащими в темноте. В это время ребенок продолжал истошно кричать, находясь в своей кровати.

— Что тут у вас происходит?

— Я не знаю, Макс… Она орёт постоянно. Я с ума скоро сойду!

— Ты кормить её пробовала?

— Да сытая она! Я её накормила, я ей всё поменяла, все её пелёнки. Ей тепло, мягко! – Кристина истерично вскидывала руки. – Я уже не знаю, что её ещё нужно! Девчонка просто издевается надо мной. Использует меня. Так же, как и её папаша!

— Девчонка? - я устало потёр лоб, голова наполнялась пульсирующей болью от недосыпа, а детский плач лишь усугублял её, врываясь в мозг пронзительной трелью. – Ты даже не дала ей имени?

— Я не могу, Макс… Я не готова к этому всему… Это не моё! Почему я должна в одиночку тащить на себе ребёнка? Мне даже представить трудно, что теперь всю оставшуюся жизнь, я буду подтирать чужие сопли, слюни…