Свет твоих глаз - Джоди Хедланд (2015)

Пьер вытащил кожаную сумку из-под рубашки и начал возиться с завязками, шипя на загрубевшие от тяжелой работы пальцы.

– Расправь подол, – прошептал он.

Анжелика натянула покрытую пятнами ткань, жалея, что они не отстирываются. Он поднял сумку и высыпал содержимое ей на колени.

Неожиданная радость согрела ее, как согревали порой широкие полосы солнечного света, пробивавшиеся сквозь ветви.

– Земляника! – восхитилась она.

– Я помню, как ты ее любишь, поэтому днем собрал для тебя немного.

– Первая в этом году. – Анжелика выбрала самую спелую, выдернула зеленый хвостик и отправила ягоду в рот.

Смесь кислоты и сладости показалась райским наслаждением, и девушка зажмурилась, смакуя каждый оттенок вкуса сочного угощения.

Проглотив последнюю каплю сока, она открыла глаза и быстро выбрала вторую ягодку. Еды на острове стало вдоволь, но скупость Эбенезера осталась прежней, и Анжелике редко удавалось наесться досыта.

Она отправила в рот очередную ягоду и только потом поняла, что Пьер все это время наблюдает за ней. Анжелика повернулась к нему с улыбкой.

– А ты почему не угощаешься? Ты же собирал не только для меня.

Но он не улыбнулся в ответ. Вместо этого его глаза стали темными и непроницаемыми, а взгляд сосредоточился на ее губах.

Анжелика перестала жевать и затаила дыхание. Что-то в выражении его глаз едва не заставило ее поверить, что он больше хочет ощутить вкус ее губ, чем попробовать землянику.

Она замерла. Мир вокруг внезапно стал поразительно тихим, и в этой оглушительной тишине она почти слышала, как колотится сердце Пьера.

Он погладил ладонью ее щеку, скользнул дальше, так, чтобы большой палец касался ее уха. С невероятной нежностью погладил этим пальцем местечко под подбородком, где бешено колотился ее пульс.

Ей хотелось запрокинуть голову и позволить его пальцам скользить по коже, но она слишком ослабела, слишком растворилась в чувствах, чтобы пошевелиться.

Пьер встретился с ней глазами. И, не отпуская ее взгляда, подался вперед, словно намереваясь ее поцеловать. А затем помедлил долю секунды, словно прося ее разрешения.

В ответ она могла лишь податься ему навстречу.

Разве он мог до сих пор не знать, что ее сердце в полной его власти, хочет она того или нет? Так было всегда. Она лишь обманывала себя, убеждая в обратном.

Пальцы Пьера напряглись на ее шее, привлекая ближе.

Анжелика хотела его поцеловать, она всегда мечтала о поцелуе с ним. И отрицать этого уже не могла.

– О, – прошептала она, когда он на долю секунды коснулся ее губ, дразня теплой мягкостью прикосновения, словно собираясь никуда не спешить и наслаждаться каждым мгновением, каждым оттенком чувства.

Пьер снова коснулся ее губ, но тут же отстранился. Ее живот напрягся от желания. И когда его рот вновь накрыл ее губы, задержавшись на этот раз на мгновение дольше, Анжелика подалась вперед. Но Пьер оставался недостижим, держался на волосок дальше, дразня ее губы легкими, словно перышко, прикосновениями.

– Пьер… – выдохнула она, когда его губы в очередной раз коснулись ее.

Тяга, нараставшая внутри, говорила ей, что может быть нечто гораздо большее, что поцелуй бывает полнее этого сладкого поддразнивания.

– Пожалуйста, назови меня снова по имени, – сказал он.

– Пьер, – прошептала она ему в губы. – Пьер…

Он прервал ее поцелуем, страстным и решительным, обнял, не желая отпускать. Пьер был необоримым течением, которое захватывало, увлекало в глубину его поцелуя, до тех пор, пока она не поняла, что тонет.

Ее спугнул раздавшийся сверху скрип, и Анжелика резко отстранилась. Вина и смущение вспыхнули с такой силой, что она сжалась, быстро прикрыв рукой рот.

Пьер отпустил ее, но смотрел так, словно готов снова привлечь ее к себе и поцеловать. Разгоревшийся в ее теле пожар говорил, что во второй раз ей будет куда сложнее ему сопротивляться.