Свет твоих глаз - Джоди Хедланд (2015)

– Они более чем готовы к битве, – подтвердил он.

Еще один офицер выпустил целое облако сигарного дыма.

– Тогда я согласен. Нам стоит выдвинуться в озеро и перехватить их флот на полпути, положив тем самым конец этому ожиданию.

– Лучшая защита – это нападение, – добавил второй офицер.

Пьер знал, что подобный шаг будет предельной глупостью. Если большая часть англичан выдвинется на кораблях и начнет битву, удержать остров не удастся.

Некоторое время полковник равнодушно молчал. Он не был таким приверженцем формальностей, как большинство знакомых Пьеру английских офицеров, и был куда более приземленным и приятным в общении. Он заботился о Лавинии и, при всей своей строгости к солдатам, был справедлив, чем заслужил всеобщее уважение.

Чем больше времени Пьер проводил с полковником и Лавинией, тем тяжелее ему давались обязанности шпиона. В самом начале войны, два года назад, когда он согласился шпионить за американцами в пользу полковника, он не думал о Боге и вел бесшабашную жизнь. И без раздумий согласился обменивать секретную информацию на деньги.

Война была ему безразлична, Пьер видел в ней лишь шанс разбогатеть.

Но после того как он решился на перемены в жизни, Пьер намеревался прекратить свою шпионскую деятельность. Но к тому времени американцы прознали о его дружбе с англичанами и убедили работать уже на них: продолжать дружбу с полковником, но использовать ее к выгоде американцев.

Последовали, конечно, споры, но Пьер выяснил, что шпионить для американцев было куда достойнее. Он мог с этим смириться. И даже считал шпионство расплатой за свое прошлое, рассматривал его как возможность помочь своей семье и стране: он ведь так и остался американским гражданином.

Но теперь, очутившись дома после подобной жизни, он испытывал чувство вины, которое придавило его, как рухнувшая каменная стена. Полковник Мак-Дугал и Лавиния доверяли ему, а он их предавал.

Пьер глубоко вздохнул, надеясь избавиться от давящего ощущения, но это не помогло. Неужели Господь опять пытается что-то ему сказать?

Из гостиной напротив долетел слабый отзвук мелодичного смеха. Там танцевали Лавиния и Анжелика… Мысли Пьера снова вернулись к тому мгновению, когда он сидел с Анжеликой на дереве и целовал ее. Похоже, именно тогда он понял, что не сможет покинуть остров.

Мрачная правда заключалась в том, что он не мог прекратить шпионить, даже если бы захотел. Если он остановится сейчас, полковник и другие офицеры узнают правду о том, каков он есть на самом деле, и немедленно назначат цену за его голову. Он вынужден будет бежать, спасая свою жизнь.

И бросить Анжелику и матушку одних. Как он мог пойти на такое? А что, если англичане решат, что и они причастны к измене, и казнят обеих за его проступки?

Нет, он запутался в паутине лжи, которую сам же и сплел. Простого выхода из создавшегося положения у него не осталось.

– Хотите узнать, что я на самом деле думаю, полковник? – спросил Пьер наконец.

Полковник кивнул.

– Конечно, Дюран.

– Я думаю, что нам нельзя оставлять остров. – Совесть подтолкнула его к искренности, пусть эта искренность была и не в пользу американцев. – При всей силе нашего флота нам не победить в морском бою американцев. Прежде всего, потому, что индейцы не смогут помочь нам на воде. Их каноэ ядра разнесут в щепки.

Офицеры затихли. Щебет Лавинии из гостиной стал почти различим.

– Нет, – продолжал Пьер. – Раз уж индейцы – наши союзники, разумнее будет остаться на суше и использовать их в полной мере, когда американцы решатся на нас напасть.

Полковник кивнул:

– Я уж начал было сомневаться в тебе, Дюран. Но в этот раз твой совет нам полезен.

Пьер улыбнулся, надеясь, что улыбка вышла очаровательной, но сердце тревожно заныло, намекая, что полковник рано или поздно обнаружит его игру. Оставалось молиться о том, чтобы война закончилась раньше, чем это произойдет, иначе он просто покойник.