Свет твоих глаз - Джоди Хедланд (2015)

– Пьер, а что ты скажешь по поводу моих трудов в превращении мисс Мак-Кензи?

Пьер все это время не сводил с Анжелики взгляда. Шелковый белый галстук, повязанный вокруг шеи, не скрыл того, как дернулся его кадык.

– Она поразительна.

Губы Анжелики дрогнули: она надеялась, что это могло сойти за благодарную улыбку.

– Я знала, я знала! – Лавиния хлопнула в ладоши, разглядывая Анжелику так, словно она была ее собственным шедевром, только что законченной картиной. – Я знала, что справлюсь.

– Она прекрасна, как всегда, – ответил Пьер наконец, совладав с голосом. – Не думаю, что вы ее преобразили, Лавиния. Скорее, вы помогли раскрыть ту красоту, которая все время таилась в ней.

Лавиния игриво надула губки.

– О Пьер, ты, как обычно, пытаешься быть очаровательным?

Горькое чувство поднималось от живота Анжелики к горлу. Она знала, что была лишь летним развлечением Лавинии, одним из ее усилий на поле благотворительности. Так вот с чем ей придется мириться весь вечер? Все будут видеть в ней лишь творение Лавинии, все будут осыпать ее комплиментами лишь потому, что нужно польстить дочери полковника, а саму Анжелику будут втайне жалеть?

Она попятилась в коридор. Как ей выдержать вечер танцев? Все это было неправильно.

И она была тут не к месту. Не к месту в этом платье, этих перчатках, с волосами, собранными в высокую прическу в виде короны. В шаге от того, чтобы превратиться в такую же, как ее мать.

Но стоило ей двинуться с места, как Пьер быстрыми шагами подошел к ней.

– Вы правы, Лавиния. Я могу быть очаровательным, когда захочу. Но я всегда честен и никогда не говорю того, чего не думаю.

Его взгляд просил Анжелику остаться. В наряде джентльмена он был совершенно неотразим. Но, несмотря на чисто выбритое лицо и идеально сидящую одежду, в его облике сохранялось нечто дикое. Та самая темная лесная свобода, которую Анжелика всегда в нем любила.

Она замерла.

– По правде говоря, я никогда не встречал никого красивее Анжелики. – Пьер продолжал шагать к ней. – А ее душа еще прекраснее.

В его словах звучала та же сила обожания, что светилась в его глазах. Это успокоило и подбодрило Анжелику. Тепло его взгляда растопило ее неуверенность. Пьер был добрым и верным другом, и она была благодарна ему за это.

Лавиния взглянула сначала на нее, затем на Пьера.

– Пьер, ты и сам довольно дик и невоспитан, – делано засмеялась она. – При твоем-то происхождении и истории тебя никак нельзя назвать экспертом в делах красоты.

Пьер остановился в нескольких дюймах от Анжелики.

– Увидев настоящую красоту, я ни с чем ее не спутаю.

– Спасибо, Пьер, – прошептала Анжелика.

Его доброта дарила ей надежду. Пусть он был ловеласом и говорил те же слова сотням других девушек, но зато он искренне старался помочь ей справиться со смущением. И она любила его за это.

Она любила его.

И эта любовь хранилась глубоко в сердце, сияя драгоценным камнем.

Да, она искренне любила Пьера. И не только за его сегодняшнюю доброту, а за все. Она любила его искренне и бесконечно.

Это чувство наполняло Анжелику теплом и помогало улыбаться. Любовь стремилась наружу, согревая ее.

Она позволила себе влюбиться в него этим летом, хотя и предупреждала себя, что это опасно. Или же она всегда любила его, просто боялась в этом себе признаться?

Но отрицать это она больше не могла. Могла лишь смотреть на него и знать, что он наверняка видит свет этого чувства в ее глазах.

Как ей скрыть свою любовь? И нужно ли ее скрывать?

– Ну что ж, джентльмены, – сказала Лавиния, шагая по мягкому ковру в центре гостиной, – не пора ли нам выходить?

– Я готов. – Глаза Пьера потеплели до кофейного оттенка, а взгляд не отрывался от губ Анжелики.