Девять уроков - Кевин Милн (2016)

– Да ты, должно быть, шутишь? – спросил я, когда она представила его нам. – Его и правда так зовут?

Но Магнолия не шутила.

– А ты знаешь, что на немецком означает «баум»? Дерево! Магнолия, у тебя и правда появился шанс стать деревом!

Все мы посмеялись над этим забавным совпадением, а Магнолия заявила, что ждет не дождется, когда они с Троем «укоренятся», наконец, создадут собственную семью.

* * *

20 июня 2009 года. Завтра мы празднуем День отца. Лет восемь назад сама мысль о нем приводила меня в ужас, но теперь он стал одним из любимейших дней в году. Я могу не только поблагодарить отца за все, что он для меня сделал, но и отпраздновать тот факт, что судьба наградила меня тремя чудесными детишками.

На дворе уже ночь. Эрин мирно посапывает рядом со мной. Дети тоже спят в своих кроватках. А мне хочется изложить на бумаге все события сегодняшнего дня, пока они еще свежи в моей памяти. Это был чудесный день, несмотря на то что большую часть его я провел на больничной койке…

С утра Нику и Мэгги захотелось сыграть со мной в гольф. По правде говоря, меня немного задевает, что уже в таком юном возрасте они умудряются бить точнее, чем я. И все же я люблю ходить с ними на поле. Конечно, я не самый ценный наставник в плане гольфа, но мне нравится думать, что я помогаю детям осваивать великую игру жизни.

Во время раунда мой мяч улетел прямехонько в пруд. Я решил, что это прекрасная возможность преподать детям очередной урок, и полез за мячом в воду. Вот тут-то я и совершил ошибку. Как оказалось, в пруду я был не один. И урок, который волей-неволей усвоили мои дети, гласил: если решил искупаться в компании ядовитых змей, будь уверен, что какая-нибудь из них непременно тебя ужалит.

В итоге меня увезли в больницу. Чуть позже туда приехала Эрин с малышкой Софи. Укусы на тот момент успели опухнуть, и девочка решила, что это просто круто. Она попросила показать ей тех змей, которые так меня «разукрасили». Я сказал, что ей пока рано играть в гольф, но в один прекрасный день я непременно отведу ее к этому пруду. Малышка надулась и сообщила, что она и без того знает, как играть в гольф.

– Это просто, – заявила она. – Главное – наклонить голову и согнуть колени.

– Умница! – воскликнул я. – Такое чувство, что у нас подрастает еще один замечательный игрок. Похоже, я единственный недотепа в нашей семье.

Магнолия взглянула на меня с явным любопытством.

– Вы с дедушкой часто шутите насчет того, что гольф – это жизнь, – сказала она. – И когда ты называешь себя недотепой, ты что имеешь в виду, гольф или жизнь?

Эрин, захихикав, выжидательно взглянула на меня.

– Как ни крути, детка, а я недотепа… что в жизни, что в гольфе, – ответил я. – Спроси хотя бы свою маму.

Реальность такова, что мои удары редко попадают в цель – будь то в жизни или в гольфе. И все же я благодарен судьбе за то, что она наградила меня такой замечательной женой, с которой мы вместе шагаем по нашему полю, и чудесными детишками, благодаря которым я каждый день узнаю что-то новое о мире и о себе.

– Я не считаю тебя недотепой, папа, – заявил Ник на полном серьезе, и мое сердце растаяло – совсем как в тот день, когда я впервые принес своих малышей из родильного отделения.

Борьба со змеями не прошла для меня даром. Заметив, как я устал, Эрин спустилась с детьми в кафетерий, чтобы дать мне возможность немного вздремнуть. В скором времени в палату заглянула пожилая медсестра.

– Огаста? – уточнила она, читая мою медицинскую карту. – Странное имя.

– Меня назвали так в честь Национального клуба Огасты, – пояснил я. – Но для большинства знакомых я просто Огаст.

– Понятно, – кивнула она. – Стало быть, вы хороший игрок?