Паника - Лорен Оливер (2014)

За домом стоял большой гриль, который выпускал клубы дыма, пахнущие мясом и углем. Котлетами на гриле командовал какой-то мужчина, держа в одной руке пиво. Должно быть, это отец Бишопа – у них были одинаковые носы, одинаковые всклокоченные волосы, хотя мужчина уже был седой. Доджа это удивило. В школе он всегда считал Бишопа придурком – неплохим, но слишком милым, чтобы быть интересным. Он думал, что семья Бишопа будет соответствующей – мама, папа, сестра, старший брат, частокол[37]. Но он никак не представлял мужика с пивом, который жарит что-то на гриле посреди гор барахла.

Играя в Панику, ты понимал – люди тебя удивят. Единственное, на что можно рассчитывать, – так это на пинок под зад.

Ребята из школы стояли, собравшись в маленькие группы, или сидели на старой мебели и автомобильных рамах, используя их в качестве стульев. Все они таращились на Доджа: некоторые – с любопытством, некоторые – с открытой враждебностью, и только тогда он понял, что, не считая Хезер, никого из участников Паники не пригласили. Тогда он осознал, что участников осталось совсем немного. Всего пятеро.

И он был одним из них.

От руки Нэт и от того, что она была так близко, у Доджа по спине прошла дрожь.

– Бочонок там, за старым мотоциклом, – хихикнула Нэт. Она указала направление рукой, в которой был стакан, из-за чего немного пива выплеснулось через край, и Додж вдруг вспомнил, как она назвала его Дэйвом на встречи выпускников в прошлом году. У него внутри все сжалось. Он ненавидел вечеринки и всегда чувствовал себя неуютно. – Я скоро вернусь, хорошо? Надо со всеми пообщаться. Все-таки это вроде как моя вечеринка.

Она поцеловала его – сначала в одну, потом во вторую щеку. Просто в щеку. И тут же исчезла, растворившись в толпе людей, стоящих у бочонка. Без Натали Додж будто снова оказался в школьных коридорах, но только на этот раз все было наоборот – на него все пялились, а не игнорировали, как обычно. Заметив Хезер, он готов был подбежать и расцеловать ее.

В этот момент она его тоже заметила и помахала рукой. Она сидела на капоте машины, которая, судя по всему, была одним из проектов Бишопа – бесколесный старый «Форд Пинто», стоящий на шлакоблоках. Оттуда, где стоял Додж, он насчитал полдесятка машин в различной степени собранности и разобранности.

– Привет! – Хезер пила колу. Она выглядела уставшей. – Не знала, что ты будешь здесь.

Додж пожал плечами. Он не был уверен, что это означало. Может быть, Нэт пригласила его в последний момент?

– Не хотел пропустить большую вечеринку, – вот все, что он сказал.

– Нэт уже надралась, – сказала Хезер, немного посмеиваясь. Она отвернулась, щурясь. Додж вновь был поражен изменениями, произошедшими с ней этим летом. Хезер стала стройнее, черты ее лица заострились, и ее красота стала заметна. Будто бы всю свою жизнь она носила плащ-невидимку, который теперь начал спадать.

Додж облокотился на капот и неуклюже полез в карман за сигаретами. Ему даже не хотелось курить – хотелось просто чем-нибудь занять свои руки.

– Как Лили? – спросил он.

Хезер внимательно на него посмотрела.

– В порядке, – не спеша ответила Хезер. – Она в доме, смотрит телевизор.

Додж кивнул. Позавчера он курил в квартале Мэт, когда услышал, что кто-то поет за сараем, где он обычно ставил свой велосипед. Из любопытства он пошел на звук.

И увидел там Хезер.

С голым задом.

Она закричала, и он быстро отвернулся, успев при этом заметить, что она мылась из шланга закусочной Дот – из того самого шланга, которым вечером официанты поливали аллею. Он увидел машину, ее машину, на капоте которой сушилась одежда; а в траве читала девочка, по-видимому, сестра Хезер.

– Не говори никому, – сказала тогда Хезер.