Долина Слез - Соня Мармен (2013)

Однако стоило мне увидеть его руки, по локоть испачканные кровью, как позывы к рвоте вернулись с новой силой. Я едва успела укрыться в зарослях утесника, как меня вырвало тем малым количеством пищи, которое я с трудом проглотила за завтраком. Я присела возле крошечного черного озерца и обняла руками живот. Вот уже два месяца у меня не было обычных женских кровотечений. Первый месяц я не слишком тревожилась, поскольку как раз в тот период оказалась пленницей в поместье Даннингов. Я решила, что причина задержки – пережитые треволнения и моя добровольная голодовка. Но с прошлой недели, стоило мне увидеть селедку, как к горлу подступала тошнота. Теперь тот же эффект произвел на меня запах свежего мяса и крови.

Я плеснула себе в лицо холодной водой, хорошенько прополоскала рот. Лиам между тем завернул самые крупные куски мяса в оленью шкуру и прикрепил к наспинному ремню упряжи, а остальное разложил по переметным сумкам. Лежа на траве, я рассеянно наблюдала за полетом сокола. Какое-то время он кружился над нами, а потом спикировал на птичку щеврицу, пищавшую в зарослях на противоположном берегу озера. Я закрыла глаза. Я носила под сердцем ребенка, и, слава Господу, его отцом был Лиам. Мне бы обрадоваться такому счастью, но у меня никак не получалось. Нельзя сказать, что я не желала этого ребенка, конечно же, нет! Я с трепетом ожидала его появления на свет. Но, на мое несчастье, воспоминания о Стивене омрачали мою радость.

У меня уже был один сын. Сын, с которым нам не суждено было стать близкими людьми. Его крестили в протестантство, и воспитываться он будет по английским обычаям. Он станет ненавидеть католиков, презирать шотландцев и ирландцев, насмехаться над языком своих предков и их традициями. Он станет всем, чем не должен был бы стать, и мы будем жить в разных мирах, разлученные навсегда…

Острый запах дыма отвлек меня от мрачных размышлений и заставил поморщиться. Я быстро встала на ноги. Столб густого черного дыма поднялся над землей в восточной части Раннох-Мур, довольно далеко от нас. Лиам увидел это, и на лице его отразилась тревога.

– Это горит хижина на летнем пастбище! – крикнул он мне, обмывая в озере липкие окровавленные руки. – Кейтлин, на коня! Едем! Надо посмотреть, что у них там случилось!

Он вытер руки о запятнанный кровью плед, проверил, наготове ли пистолет, запрыгнул в седло, и наши кони сорвались с места в галоп. Несколько минут скачки – и перед нами открылась наводящая уныние картина. Горела торфяная хижина. Мы спешились и обошли кругом то, что осталось от убогого жилища. И тут кровь застыла у меня в жилах. На земле в луже крови лежал лицом вниз мужчина с перерезанным горлом. Чуть дальше, возле груды свеженарезанных торфяных брикетов, лежала и слабо стонала женщина. Я подбежала к ней. Она еще была в сознании, однако я сразу поняла, что и она в этом мире не задержится. На корсаже у нее темнело пятно крови – в том самом месте, где торчала рукоять кинжала. В отчаянии кусая губы, я опустила юбки, которые кто-то задрал ей чуть ли не до самой груди. Едва открыв глаза и увидев меня, она схватила мою руку и притянула к себе.

– Что с вами стряслось? – спросила я мягко.

– Их было восемь… Они надругались надо мной… Сделали это на глазах у мужа, а потом они его убили…

Голос ее оборвался, она захрипела, и глаза ее закатились. Я понимала, что ценой неимоверного усилия она пытается рассказать мне, что случилось. Струйка крови вытекла из ее искривленного болью рта.

– Кто с вами это сделал? – громыхнул Лиам, падая на колени рядом с нами.

Женщина посмотрела на него, медленно подняла окровавленную руку и прикоснулась к его пледу.

– Вы – из Гленко, – проговорила она едва слышно.

– Да, да! Кто с вами это сделал? – повторил он несколько мягче.

– Кэмпбелл… Эуэн Кэмпбелл, сын Джона… племянник лэрда…

Лиам присвистнул, кивнул и выругался.

– Как вас зовут? – спросил он, с горечью глядя на умирающую женщину.