Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

Дрожь пробежала по телу Дункана. Холод, страх, возбуждение? Он посмотрел вниз, на лежавший на земле маленький, обитый гвоздями щит. По центру посверкивал длинный и острый стальной шип. Он заточил его еще вчера, равно как и меч, кинжал и sgian dhu. Некоторые прихватили с собой и мушкеты, но Дункан оставил свой в лагере – вряд ли он пригодится в схватке врукопашную. Выстрел или два – и его пришлось бы бросить… Хайлендеры бросались в атаку по-своему: бегом, подняв клейморы и мечи, сея в рядах противников замешательство и страх. Огнестрельное оружие при таком способе ведения боя было не слишком эффективным, чего нельзя было сказать об англичанах, которые строго придерживались порядка и полагались на точность стрельбы (вторая шеренга прикрывала первую, пока ее бойцы перезаряжали мушкеты), хотя эта тактика не всегда оказывалась результативнее, чем дикая атака горцев.

Сам того не желая, Дункан думал о Марион. Сердце его сжималось от тоски. Думает ли она о нем? Какой судьбы ему хочет? Просит, чтобы Господь уберег его, или желает ему смерти? О будущем и более серьезных вещах он предпочитал пока не думать.

От пронзительного пения волынки завибрировал холодный воздух, врываясь в легкие солдат и притупляя страх. Лиам наклонился, поднял с земли щит и протянул его Дункану.

– Теперь уже скоро, сынок, – сказал он, с тревогой глядя на юношу.

Со стороны Макдональдов из Гленгарри послышались громкие голоса: глава клана Аласдар Ду[57] о чем-то горячо спорил с людьми из клана Кэмпбеллов.

– Что у них там случилось? – пробормотал Лиам и прислушался.

Все взгляды теперь были обращены в сторону спорящих. Подошел и лэрд Гленлайона.

– Если вы хотите что-то сообщить моим людям, Гленгарри, буду признателен, если вы начнете с меня!

Гленгарри сплюнул на землю и окинул Кэмпбелла мрачным взглядом.

– По вине вашего отца, Кэмпбелл, сегодня мы недосчитались многих воинов.

Однако Гленлайон и глазом не моргнул. Было ясно, что Аласдар Черный намекает на побоище в Гленко, учиненное в свое время Робертом Кэмпбеллом. Гленлайон окинул безмятежным взглядом группу солдат из Гленко, которые перешептывались между собой, и снова посмотрел на стоящего перед ним Аласдара.

– О чем вы говорите? – спросил он с подчеркнутым спокойствием. – Из Гленко пришло более сотни солдат.

– Их было бы намного больше сегодня!

– В этом нет моей вины, Гленгарри.

Смерив собеседника холодным взглядом, Гленлайон снова посмотрел туда, где стояли воины Гленко. Все молча наблюдали за происходящим. Взгляд Гленлайона задержался на Дункане. Лицо лэрда омрачилось на мгновение, и он громким голосом заговорил:

– Единственный повод для соперничества, который остался между нами и Макдональдами, – это стремление отличиться в битве. Что скажете?

И он протянул Гленгарри руку. Тишину теперь нарушали только бряцание оружия и жалобные крики волынки. Эти звуки окутали их, словно шотландский клетчатый плед, заставили быстрее забиться сердца. Гленгарри не мигая смотрел на Гленлайона. Было очевидно, что он колеблется. И все же он пожал протянутую руку.

– Будем сражаться вместе, как братья!

Эти слова были встречены радостными возгласами. Гленлайон еще раз посмотрел на Дункана, который тоже не сводил с него глаз, кивнул и пошел прочь.

– Уф! – выдохнул Ранальд. – А я уж подумал, этим sassannachs не придется и пальцем шевельнуть – мы перебьем друг друга!

Дункан в задумчивости кивнул, провожая взглядом перышко на берете Гленлайона, мелькавшее среди поднятых мечей. Маклин из Дуарта встал перед ними и поднял к небу свой клеймор.

– Братья! – крикнул он, привлекая внимание своих людей.

Бурлящее от возбуждения море воинов успокоилось, и установилась тишина.

– Братья!

Глава клана повернулся вполоборота и указал отливающим синевой мечом туда, где до сих пор выстраивались в строй красные мундиры.

– Там, впереди, Маккалин Мор[58] во главе армии короля Георга…