Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

И вдруг Дункан ощутил прикосновение к своим волосам, потом к вороту рубашки. Сердце забилось как бешеное, и он вздрогнул от ужаса. И снова открыл глаза, на этот раз широко-широко. Дымка, туманившая разум, наконец рассеялась, он очнулся от оцепенения. И хрипло вскрикнул, когда чья-то рука опустилась ему на грудь, заставляя снова лечь на землю.

– Дункан, ты меня слышишь?

Измазанное кровью и грязью лицо отца склонилось над ним. Глаза у Лиама были красные и мокрые от слез. Он быстро ощупал грудь и бока сына и покачал головой.

– Боже правый…

Прикосновение его пальцев к щеке сына было осторожным, и все же оно пробудило боль, и Дункан застонал. Он почувствовал, как кожа на лице словно отслаивается, растягивается. Отец, прищурившись, рассматривал рану.

– По-моему, рана чистая, все на месте и кость цела, – пробормотал он.

Дункану вдруг почему-то стало смешно. «Кость цела? Все на месте?» Отец ведь еще не видел другой раны…

– Нужно забрать тебя отсюда!

Лиам попытался поднять сына, когда тот потянул его за рукав.

– Отец, что с Раном?

– Ему уже не помочь, сынок!

– Нет! Подонки! – простонал Дункан и снова повалился на землю, сраженный душевной болью и отчаянием.

– Ты отомстил за него, Дункан!

– Отомстил? Ну нет, Ран стоил больше, чем одна эта sassannachs гнида!

Взгляды отца и сына встретились. Оба испытывали жестокое чувство вины, обоих мучила совесть. Дункан задыхался от не выразимой словами душевной муки. Он не сдержал слова, данного матери! Он понял, что отец думает о том же.

– Он погиб за свои убеждения. Его честь не запятнана. Он отдал жизнь за правое дело, – сказал его отец угасшим голосом. – Идем! Нужно уходить отсюда!

– Где они? Я слышу их, но не вижу.

Лиам посмотрел в сторону речушки Аллан, похожей на змейку с серебристой ледяной чешуей, извивавшуюся у подножия холма Орхил.

– Мы разбили левое крыло Аргайла, но правое отбросило Кэмеронов к самой реке. Как только бой там закончится, они вернутся. Ноги тебя слушаются?

– Нет.

Лиам задумался ненадолго и уже начал вставать, чтобы помочь сыну выбраться из-под лошади, когда на помощь им подоспели Колин и Калум. Несколько минут усилий и тихих проклятий потребовалось, чтобы освободить ноги Дункана. Наконец юноша смог пошевельнуться. К счастью, руки и ноги у него оказались целы. Несколько синяков и царапин, две раны. Особенно беспокоила та, что в паху.

– Ой-ой-ой! – воскликнул Калум и выразительно поморщился. – Ты не против, если я взгляну, а, Дункан?

И, не дожидаясь ответа, он медленно приподнял пропитанную кровью рубашку, которая успела прилипнуть к телу.

– Проклятье!

Юноша побледнел, вообразив самое страшное. Он сглотнул и ощутил металлический привкус крови на языке.

– Нужно найти фею с тонкими пальчиками, чтобы она тебя зашила!

И Калум принялся ощупывать кожу вокруг раны. Не в силах выносить такую боль, Дункан попытался встать.

– Тебе что, нравится копаться в моей ране?

Задыхаясь, с онемевшим от боли телом, дрожащий, весь в холодном поту, юноша снова рухнул на пыльный вереск.

– Разрез длинный…

– И что?

– Трудно сказать. Рана сильно кровоточит.

Калум посмотрел на Дункана серьезно, с тревогой. Отец с дядей отвернулись, присвистнув, и Дункан понял, что дело и вправду худо. Он выругался.

– Ну говорите уже, не томите!

– Все не так страшно, как сначала кажется, – продолжал Калум с легкой улыбкой на губах. – Да не волнуйся ты так, Дункан! Твоя Элспет снова сможет на тебе, как на жеребце, скакать, как только рана затянется!