Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

Я помогла дочке разложить продукты и одежду, и мы вместе занялись ужином. После долгого путешествия и уборки мы проголодались, а потому с удовольствием поели говяжьего бульона с репой и капустой и запили его пивом.

Помыв и убрав на место посуду, мы уселись у растопленного торфом очага. В комнате было немного дымно. Франсес уставилась на огонь, лицо у нее было безмятежное. Я смотрела на дочь с гордостью: у нее сильный характер, у моей Франсес! Высокая, сильная и красивая настолько, чтобы заставить любое мужское сердце биться чаще одним только взглядом… У нее было все, чего мог желать хайлендер от женщины.

Почувствовав на себе мой взгляд, она подняла глаза. На мгновение мне показалось, что это Лиам смотрит на меня. «У нее его взгляд». От отца Франсес унаследовала и рыжеватую гриву, отливающую медью в свете очага.

– У меня есть для тебя подарок.

Я отыскала среди складок юбки карман и вынула маленький предмет, завернутый в старинный льняной платок с вышивкой, перевязанный тонкой голубой ленточкой.

– Я хранила это для тебя, – сказала я, протягивая сверток Франсес. – Это твой свадебный подарок.

– Мама! Не нужно было… – начала растроганная Франсес.

Она положила сверток себе на колени и развязала ленточку. Платок раскрылся, и показалась прекрасная брошь – дракон, сплетенный из тонкой серебряной нити. Франсес охнула, прикрыла рот ладошкой и подняла на меня мокрые от слез глаза.

– Мама, это же бабушкина брошка!

– Да, это она, – подтвердила я с улыбкой. – Тебе не довелось увидеть свою бабку Фиону. Я тоже не очень хорошо ее помню. В памяти остались только туманные картинки… Я не смогу рассказать тебе ничего интересного. Мне было всего семь, когда она умерла. Но все-таки она твоя бабка, и я решила, что брошь ее должна перейти к тебе.

Брошь в руке у Франсес поблескивала серебром.

– Твой дед Кеннет подарил ее своей невесте в день свадьбы. Он сам ее сделал. Эта брошь – единственное, что у меня осталось от родителей, и я ею очень дорожила. Это твое наследие, доченька. Береги его!

– Ох, мамочка, не знаю, что и сказать! – пробормотала она, утирая слезы.

– Теперь тебе не придется рыться в моих вещах, чтобы ею полюбоваться!

– Так ты знала?

Я улыбнулась.

– Иной раз ты забывала завязать ленточку. А иногда пачкала мои рубашки вареньем.

– Она мне ужасно нравилась! И я только раз видела ее на тебе – в день свадьбы дяди Мэтью и тети Джоанны, в Эдинбурге.

– Я очень боялась ее потерять.

Франсес еще немного полюбовалась брошью, потом приколола ее к корсажу.

– Я буду очень беречь ее, мама. И если у меня родится девочка, в день ее свадьбы я подарю брошку ей и расскажу ее историю.

– И она будет жить долго-долго!

– А может, даже переплывет через океаны!

– И совершит путешествие вокруг земли!

– Но потом снова вернется в Шотландию.

Мы засмеялись. Я подбросила в огонь кусок торфа, и он сразу стал потрескивать и дымить. Едкий запах повис в воздухе.

– Ты точно хочешь остаться здесь одна?

Она улыбнулась, притянула колени к подбородку и уперлась пятками в край стула.

– Да, мама. Теперь это мой дом. Пришло время обустроиться здесь и стереть все следы той… той, что жила здесь до меня.

– Ты хочешь сказать, что Тревор жил с другой женщиной? В этом доме?

Франсес попыталась улыбнуться и пожала плечами.

– Ну да.

– Он был женат?

– Нет, мама.

– Вот как… И она из местных?

– Нет. Ее зовут Кэтрин Уокер, она родом из долины Глен-Кринан. Они прожили вместе три года, и однажды она просто взяла и уехала.

– Почему?

– Тревор говорит, что им стало не о чем говорить друг с другом. Они жили вместе по привычке. Никогда не задумывались о том, чтобы пожениться. И она ни разу не забеременела, поэтому…

– И он сам, по своей воле, тебе все это рассказал? Я хочу сказать…