Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

– У меня месячные, недотепа!

– Месячные?

– Ты что, никогда не слышал это слово?

Наконец-то до Дункана дошло, и он почувствовал себя последним остолопом.

– Ну да, месячные… Тогда ладно.

– Наверное, они пошли раньше обычного, потому что эта скотина двинула меня в живот. Ничего страшного.

Он какое-то время не мог отвести глаз от красного пятна на белой ткани. Чувство облегчения продлилось недолго. Марион избили… Банда трусливых подонков выместила зло на женщине, да еще и на дочке главы своего клана!

– Нет, Марион, это страшно! Они могли прикончить тебя, ты это понимаешь?

– Я знаю. Но ведь не прикончили, значит…

– Ты их знаешь?

Она помотала головой.

– Я отвезу тебя обратно в Гленлайон.

– Нет! – вскричала Марион, цепляясь за мокрый плед Дункана. – Я не хочу обратно! Хочу остаться с тобой!

– Марион, будь благоразумна! Мне нужно возвращаться в Перт. Я не могу оставить тебя тут, а ты, похоже, слишком слаба, чтобы поехать со мной.

– Я никогда не отличалась благоразумием, Дункан Макдональд, и тебе это прекрасно известно! – быстро возразила Марион. – Обо мне не беспокойся: у меня ничего не сломано, а ушибы заживут за пару дней. И когда я наполню свой бедный живот, который ноет с самого утра, мне станет намного лучше!

Дункан с минуту с сомнением смотрел на нее.

– Поговорим об этом потом. Я принес пару зайцев! – объявил он уже веселее. – Тебе их протушить или зажарить?

– Как хочешь. Хотя я могу проглотить их и сырыми, так есть хочется! Сегодня я не стану привередничать, хотя, бывало, кривилась, когда на стол в Честхилле подавали вкуснейшее говяжье рагу! – добавила она с лукавой улыбкой.

Дункан улыбнулся в ответ.

– Кто бы сомневался! Но я запомню, что ты любишь говядинку!

– Я знаю места, где отец держит на выпасе самых лучших наших коров! Хочешь покажу?

Он нахмурился было, потом расхохотался.

– Я же теперь Макдональд, – добавила Марион игриво. – А раз я из клана висельников, значит, мне сам Бог велел!

* * *

В розоватых лучах рассветного солнца, разорвавших в клочья туман, над Пертом засверкал крест на колокольне церкви Сен-Джон-Керк. На этот крест взирали все верующие – и католики, и протестанты, моля Господа не лишать их надежды. И все же отчаяние и безнадежность ясно читались на лицах жителей города.

Претендента средневековый городок встретил более чем прохладно. Побывав в лагере, он не смог скрыть своего разочарования увиденным, но и сам не произвел на солдат должного впечатления. Дункан, как и большинство хайлендеров, находившихся в то время в лагере, тоже был разочарован встречей с тем, кого намеревались возвести на престол.

Яков Фрэнсис Эдуард Стюарт был высок, худощав и бледен. По натуре молчаливый, нерешительный и малообщительный, он не пожелал ни говорить со своими солдатами, ни даже присутствовать при военных учениях. Не зря ему дали прозвище Государь-Печаль! Если этот серьезный и немногословный человек и мечтал вернуть корону, принадлежавшую ему по праву, то прилюдно свои чувства и желания по этому поводу не высказывал. Словом, подданные не увидели в нем качеств, которыми должен был бы обладать их будущий суверен. Разумеется, мрачное настроение Якова в определенной мере объяснялось недугом (вскоре после прибытия в Шотландию он заболел четырехдневной лихорадкой), и все же человек, перед которым они так преклонялись, не имел ничего общего с рьяным и смелым юным принцем двадцати одного года от роду, который высадился на шотландский берег весной 1708 года.