Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

И Лиам указал на тропинку, ведущую к импровизированной могиле Колина. Сам он на холм подниматься не стал – слишком сильные эмоции вызывал в его душе один только вид могилы. Мужчины ушли на холм почтить память Колина. Понимая, что времени остается мало, я подошла к Беатрис, чтобы поблагодарить ее от всего сердца и заверить, что этой весной мы с Лиамом вернемся за телом моего деверя. Сама судьба послала мне встречу с этой хрупкой женщиной! Она и доктор Мэншолт – оба стали маяками, которые не дали моему кораблю-душе сбиться с пути и затеряться во мраке. Благодаря им моя жизнь изменилась, и я знала, что никогда их не забуду.

Лиам остался возле хижины. Время от времени он посматривал на клестов, гомонивших над хлебными крошками, которыми их каждый день угощала наша гостеприимная хозяйка. По напряженному выражению лица я поняла, что его что-то беспокоит.

Мужчины и эта девчонка Кэмпбелл, вернее, супруга моего сына, вернулись с грустными лицами. Пришла пора отправляться в путь. Нам предстояло перебраться через Кернгорм. Мнения насчет маршрута разделились: одни говорили, что нужно объехать горы, другие – что лучше выбрать прямую дорогу, через перевал. Лиам положил конец обсуждению: на перевалах и в горных долинах скопилось много снега, и лошадям этот путь может оказаться не по силам, к тому же вынужденные остановки отдалят момент прибытия в Инвернесс. Было решено отправиться в объезд.

Погода последние пару дней стояла теплая, и снега быстро таяли, отчего дороги стали еще менее проходимыми. Лошадям приходилось брести по колено в грязи, и они уставали быстрее обычного. И все же, сделав в пути несколько коротких привалов, мы проехали многие десятки километров. До Инвернесса было рукой подать.

Я научилась ценить общество Марион и даже перестала про себя называть ее «эта девчонка Кэмпбелл». В пути намного приятнее разговаривать с женщиной, чем с мужчинами, кроме того, она оказалась отличной охотницей.

Третий день путешествия подходил к концу. Мужчины собрали груду хвороста, чтобы развести костер у подножия огромной гранитной скалы, защищавшей нас от северо-западного ветра. Мы с Марион, как обычно, нарезáли еловые ветки, чтобы соорудить из них некое подобие шалаша. Я отнесла уже несколько охапок хвои к стоянке, где весело горел костер, когда послышался выстрел. Я встрепенулась и прислушалась. Казалось, время остановилось. Дункан побледнел и со всех ног бросился туда, где, по его предположениям, должна была находиться Марион.

– Марион! – кричал он. – Марион!

Остальные похватали ножи и мушкеты и бросились вдогонку. Я побежала следом. Мы остановились как вкопанные при виде ярко-красного пятна на снегу. Бледный как смерть Дункан первым сорвался с места.

Кровавый след привел нас к пригорку. Мы обошли его и снова замерли от изумления: Марион смущенно нам улыбалась, нервно потирая окровавленные руки. Рукава она закатала до самых локтей.

– Она оказалась тяжелой, вот я и решила…

– Какого черта! – взвыл Дункан, бросаясь к жене.

И умолк, увидев за ее спиной, на красном от крови снегу, убитую дикую козу. Расширенными от удивления глазами он пару мгновений созерцал эту сцену, потом щеки его налились багровым румянцем.

– Я увидела ее среди деревьев и…

– Марион! – воскликнул Дункан, прижимая ее к груди. – Я испугался, что…

– Чего ты испугался? По-твоему, я не умею стрелять из пистолета? – обиделась Марион.

Дункан посмотрел на разряженный пистолет, забытый ею на снегу возле туши.

– Но это же мой пистолет! Зачем ты его взяла?

– Подумала, что мне может попасться заяц или еще что-нибудь. Мушкет тяжелый, поэтому я выбрала пистолет. И вообще… – Марион нахмурилась и поджала губы. Сердитый тон Дункана ей явно не понравился. – Если моя добыча тебе не нравится, пойди и подстрели себе на ужин что хочешь!

– Не в этом дело! Я не разрешал тебе брать пистолет!