Сезон воронов - Соня Мармен (2013)

Она молча обхватила его рукой за талию, прижалась еще теснее и принялась поглаживать ему спину.

Вспомнив ее с окровавленными по локоть руками, Дункан вздрогнул. Это правда: когда в лесу громыхнул выстрел, он едва не обезумел от тревоги. И представил себе… Нет, об этом лучше не думать. Марион в луже крови! Слава богу, что та кровь, которую ему довелось увидеть, была кровью козы, чьим мясом они отлично поужинали.

– Марион, я тебя люблю!

Нет, с ним точно такого не случится! Никогда не сможет он изменить жене, предпочесть ей другую!

* * *

На пятый день нашего путешествия погода, похоже, решила: порадовались, и довольно! Небо затянуло тяжелыми тучами, ежеминутно грозившими обрушить нам на головы всю ярость и все горе, накопленные небесами при виде людских безумств. Мы могли промокнуть до костей, что для Лиама было чревато рецидивом. Он, конечно, пытался скрыть от меня свою слабость, но, прислушиваясь к его натужному, неровному дыханию по ночам, я осознавала, что болезнь только и ждет возможности взять реванш. И напряженная скачка тоже заставляла его дышать чаще обычного.

Обогнув наконец гору Кернгорм, мы выехали к небольшой ферме. Хозяева разрешили нам переночевать на подстилке из соломы в хлеву. От лошадей, коровы и нескольких коз нас отделяла тонкая, изъеденная насекомыми перегородка, но здесь мы, по крайней мере, были защищены от непогоды. Утром, позавтракав вязкой кашей, которая подозрительно хрустела на зубах, мы поехали дальше. Нам предстояло преодолеть последний отрезок пути. Принимая во внимание отвратительную погоду, перед воротами Инвернесса мы рассчитывали оказаться еще до наступления ночи.

Я заметила, что отношение мужчин клана, нас сопровождавших, к Марион переменилось. После той комичной сценки с пистолетом они то и дело заговаривали с ней и держались намного любезнее с дочкой человека, которого привыкли считать своим заклятым врагом. Дункана это не могло не радовать: я заметила, что он стал чаще улыбаться.

Мы проехали узкий перевал Слох-Мор, когда мой живот возопил от голода. Я надеялась, что в одной из прилепившихся к склону горы деревушек нам удастся разжиться провизией. Внезапно, словно из воздуха, перед нами появился мужчина. Волосы и борода у него были взъерошенные, взгляд – как у загнанного зверя. Он воззрился на нас с изумлением и страхом.

Несколько секунд все молчали. Стая воронов пролетела над голыми кронами деревьев и скрылась за холмом. На мужчине была красная форменная куртка солдат Короны. Один рукав ее едва держался, второй был сильно изорван. Его белые фланелевые штаны явно знавали лучшие времена, а сейчас были все в пятнах засохшей крови и грязи.

– Да это же один из sassannach, черти его задери! – громыхнул голос у меня за спиной.

Я услышала скрежет металла, с которым меч покидает ножны, и обернулась. Лиам не сводил с дезертира глаз. Он был мертвенно-бледен, под кожей конвульсивно ходили желваки. У меня мороз прошел по коже.

Мужчина уже успел осознать, что сила на стороне шести вооруженных до зубов хайлендеров, и попятился. Рука его дернулась к кинжалу на поясе – вероятно, единственному его оружию.

Лошадь Лиама фыркнула и нервно мотнула головой. Ее седок с наводящей ужас медлительностью поднимал меч. Рука его не дрогнула ни разу. Но зачем? Этот солдат не представлял для нас ни малейшей опасности.

– Лиам! – воскликнула я взволнованно.

Он меня не услышал. Единственное, что занимало его в этом мире, – это красная куртка, которая собралась дать деру. Моя нервозность передалась остальным спутникам. У меня вдруг закружилась голова.

– Лиам!

Словно молния, которая обрушивается с неба, его дикий вопль отразился от горных склонов и заставил землю содрогнуться. Кровь застыла у меня в жилах. Лиам пришпорил лошадь, которая встала на дыбы от боли, и пустил ее сумасшедшим галопом. Я успела увидеть ужас в округлившихся глазах солдата, когда он повернулся и что было мочи побежал к лесу.