Одного поля ягоды - Рита Браун

- Я просто хотела сказать, что не могу раздаривать большие и дорогие вещи тем, кто себе не может их позволить.

- Селеста... - этому удивилась даже Рамелль.

- Ее высочество хочет сказать "им пальца в рот не клади, по локоть откусят", - Кора была вне себя. Да разве она хоть когда-то о чем-то просила?

- Деньги к деньгам - и любовь процветает, а как все потратишь – любовь умирает, - Селесту совсем занесло.

- Боже милосердный, но пианино - это не деньги! Вернее, не совсем деньги! - возмутилась Фейри.

- Это дело принципа, - стояла на своем Селеста.

- Ты же щедрый человек, что на тебя нашло? - Фанни в себя не могла прийти от удивления.

Рамелль тоже очень удивилась, но она и раньше несколько раз сталкивалась с тем, что Селеста вставала на дыбы на ровном месте, и разговаривать с ней в такие моменты было бесполезно. Впоследствии оказывалось, что все эти события выеденного яйца не стоили. Так что чем меньше она скажет, тем будет лучше. Раз уж она живет с Селестой, то ей порядком достанется, если Селеста решит, что Рамелль осуждает ее на публике.

- Если ты так озабочена судьбой маленького Моцарта из Раннимида, Фанни Джамп Крейгтон, то возьми и подари ей собственное пианино!

- Не смеши меня, оно у меня одно. А вот у тебя - два!

- А ты что скажешь, Фейри? Ты ведь даже гаммы играть не умеешь!

- Селеста, ты прекрасно знаешь, что в каждой гостиной должно стоять пианино, иначе это не гостиная вовсе!

- Лицемерки!

Луиза и Джатс застыли перед роялем. Они боялись пошевелиться, но и оставаться здесь не хотели.

- Селеста, это моя дочка попросила у тебя пианино, а не я. Может, я и нищая, но ни у кого ничего не прошу. Сама зарабатываю, и мне хватает. А ты так распереживалась из-за вещи, которой даже не пользуешься... Я не хочу это выслушивать, - Кора холодно и спокойно глянула на Селесту. - Идемте, дети.

Двое девчонок соскочили с табурета, им явно не терпелось поскорее выбраться из комнаты. Кора вышла из дома и резко захлопнула за собой дверь.

- Мои служанки со мной так никогда не разговаривают, - фыркнула Фейри.

- Кора - это тебе не просто служанка, - ответила Селеста. - А теперь, если не возражаете, с меня на сегодня более чем достаточно общения с человеческой расой.

Селеста полусидя устроилась в постели и взяла томик Тацита. Чтение на латыни успокаивало ее. Упорядоченность и ясность языка возвращали ей утраченное равновесие. Плюс ко всему, никто из окружающих не говорил на латыни и не мог потревожить безмятежную умиротворенность, которую она в ней черпала. Ни захлебывающегося бормотания, ни стрекочущего акцента, ни грубых словечек; Селеста могла погрузиться в прошлое и стать его частью.

Рамелль открыла дверь в спальню. Ее светлые вьющиеся волосы рассыпались по плечам. В свои двадцать семь она была семью годами младше Селесты и ощущала это. Впервые войдя в георгианский особняк Селесты, она была очарована здешней роскошью, бесценными восточными коврами, брошенными под ноги, словно драгоценные камни. И каждая комната свидетельствовала о богатстве хозяйки и ее воображении. Рамелль не просто приоткрыла дверь в дом, она открыла дверь в другой мир, мир Селесты. Та читала на греческом и латыни, на французском и немецком. Ее библиотека ломилась от редких фолиантов в ручных переплетах, стопки книг громоздились у кровати, ожидая своей очереди.