Семейные тайны - Кристин Сэлингер (2000)

— О, Фил! Даже не помню, виделись ли мы с тобой после Дня независимости, — радостно заворковала Нэнси. Пусть он и повеса, зато какой красавчик! Она считала, что кокетство — лучший способ развязать мужчине язык. — Хороший тогда выдался денек.

— Да, хороший. — Он направился к прилавку, зная, что теперь взгляды всех посетителей устремлены ему в спину. — Мне пару больших бутербродов, Мамаша. С мясом и индейкой.

— Сейчас сделаем, Фил. Малыш! — окликнула она сына.

Тот, будучи зрелым мужчиной тридцати шести лет и отцом троих детей, подскочил от ее зычного окрика.

— Иду, ма.

— Что это ты целый день задницу просиживаешь? А народ кто будет обслуживать?

Бедняга покраснел и, что-то пробурчав себе под нос, вернулся к кассе.

— Ты сегодня в мастерской работаешь, Фил?

— Совершенно верно, миссис Клермонт.

Филипп выбрал пакет чипсов для Кэма и подошел к полке с молочными продуктами, чтобы купить себе йогурт.

— А ведь обычно ваш младшенький приходит за обедом, верно?

— Он в школе. Сегодня же пятница. — Филипп взял первую попавшуюся упаковку.

— Ну конечно, — рассмеялась Нэнси, игриво постучав себя по голове. — И где только мои мозги? Красивый мальчик. Рей, наверное, гордился им.

— Не сомневаюсь.

— Мы слышали, у него объявилась родственница.

— Насколько я помню, у вас всегда был хороший слух, миссис Клермонт. И еще два кофе, Мамаша. Большие.

— Сейчас сделаем. Нэнси, ты уже нахваталась достаточно новостей. На целый день хватит языком чесать. Если еще немного задержишься, пытая парня, опоздаешь в парикмахерскую.

— Не знаю, что вы такое говорите, — фыркнула Нэнси, наградив Мамашу сердитым взглядом, затем взбила волосы. — Но мне и впрямь пора. Мы с мужем сегодня идем на ужин с танцами к Эвансам, и, разумеется, мне нужно привести себя в порядок.

Она выпорхнула из лавки и засеменила к салону красоты.

Мамаша прищурилась и обратилась к остальным:

— Если вы здесь по делу, Малыш вас обслужит. А без толку нечего тут прохлаждаться. Это не парк. На улице рты разевайте.

Филипп кашлянул, скрывая усмешку, и заметил, как несколько человек поспешили из лавки, внезапно вспомнив, что у них есть дела в другом месте.

— У Нэнси Клермонт мозгов меньше, чем у гусыни, — провозгласила Мамаша. — Вечно расфуфырится, как королева, а такта ни на грош. Она с улыбкой повернулась к Филиппу. — Не скажу, что я менее любопытна, чем все остальные, но, Бог свидетель, тот, кто пытается выудить информацию, не заботясь о приличиях, не только грубиян, но в первую очередь дурак. Терпеть не могу невоспитанности и глупости.

Филипп облокотился на прилавок.

— Знаешь, Мамаша, я вот все думаю, может, мне назваться Жан-Клодом и переехать в какой-нибудь винодельческий район Франции, где-нибудь в долине Луары. Куплю там виноградник.

В глазах собеседницы заплясали смешинки. Она слышала эту байку в разных вариациях на протяжении многих лет.

— Ну-ну рассказывай.

— Буду смотреть, как зреет на солнце мой виноград, и есть свежеиспеченный горячий хлеб с сыром. Представляешь, как бы я классно зажил? Если бы не одно обстоятельство.

— И что же тебя удерживает?

— Ты. Без тебя я там не смогу быть счастливым. — Он схватил ее руку и смачно поцеловал. Мамаша разразилась громким смехом.

— Ну и плут! Никогда не знаешь, чего от тебя ждать. — Она отерла с глаз выступившие слезы и вздохнула. — Нэнси, она ведь не злая по натуре. Просто глупая. Рей со Стеллой, кто они ей были? Обычные знакомые. А меня с ними связывали совсем другие отношения.

— Знаю, Мамаша.

— Люди любят поболтать, хлебом не корми.

— И это я знаю, — кивнул Филипп. — Как и Сибилл.

Брови Мамаши взметнулись и опустились. Она поняла намек.