Семейные тайны - Кристин Сэлингер (2000)

— Потяну, дорогая, если задамся такой целью. Но пока давай оставаться теми, кто мы есть. Ты утомлена. — Он потер большим пальцем у нее под глазом. — У тебя тонкая кожа, Сибилл. Усталость на лице сразу проступает. Иди поспи немного. А поужинаем в номере.

— В номере?..

— Я принесу вино, — весело сказал Филипп, запрыгивая на борт парусника. — У меня припасена бутылочка «Шато Оливье», давно мечтаю его отведать, — прокричал он, перекрывая шум мотора, и добавил с озорной усмешкой: — Одеваться к ужину не обязательно. — Он повел парусник от причала.

Сибилл не знала, что бы она крикнула в ответ, если бы утратила остатки самообладания. Вместо этого она просто смотрела ему вслед, стоя на причале в измятом, но элегантном шелковом костюме. На голове — путаное сооружение из влажных волос, в сердце трепет, чувство собственного достоинства сведено к нулю.

Кэм сразу понял, что произошло. Прогулка под парусом в солнечный ветреный день, безусловно, служит хорошей разрядкой для мужчины, заряжает его энергией, просветляет ум. Он преображается — становится более раскованным в движениях, обретает беспечный вид. Но ленивому самодовольному блеску его глаз есть только одно объяснение.

Кэм заметил этот блеск в глазах брата в ту же секунду, как Филипп подплыл к причалу и бросил ему трос. Выругавшись про себя, он поймал кормовой швартов и рывком затянул его.

— Сволочь.

Филипп лишь вскинул брови. Хотя и не так скоро, но он ожидал подобной реакции и заранее приказал себе не терять выдержки.

— Обычное доброе приветствие Куиннов.

— Мне казалось, ты уже вырос из того возраста, когда еще простительно соображать членом.

Отнюдь не такой спокойный, каким ему хотелось бы быть, Филипп шагнул на пирс и встал перед братом. Он тоже почувствовал настроение Кэма. У того чесались руки.

— Вообще-то мой член соображает сам за себя. Хотя мы, как правило, не расходимся во мнении.

— Ты либо сумасшедший, либо козел. Или же тебе просто на все наплевать. На карту поставлена судьба малыша. Его душевное спокойствие, вера в справедливость.

— С Сетом ничего не случится. Я делаю все, чтобы обеспечить ему спокойное существование.

— Ну да. Поэтому ради его спокойствия ты трахнул ее.

Ослепленный яростью, Филипп уже не отдавал отчета в своих действиях. Его руки взметнулись сами собой и вцепились в куртку Кэма. Лица обоих дышали ненавистью.

— А ты много думал о Сете прошлой весной, когда заполучил в свою постель Анну?

Филипп не успел среагировать, и удар кулака Кэма пришелся ему прямо в челюсть, но он продолжал крепко держать брата за грудки. Холодная злость затуманила разум. Он оттолкнул Кэма, приготовившись разорвать его на куски, и грязно выругался, когда вдруг почувствовал на шее руку Этана.

— Остыньте, — рявкнул тот. — Оба. Не то швырну вас в воду. — В доказательство серьезности своих намерений он крепче стиснул Филиппа за шею и сердито взглянул на Кэма. — Держи себя в руках, черт побери. У Сета сегодня был тяжелый день. Хочешь еще добавить?

— Я-то не хочу, — огрызнулся Кэм. — Это вон ему наплевать.

— Мне, разумеется, не наплевать на Сета, но к Сибилл это не имеет никакого отношения.

— Черта с два.

— Убери руки, Этан, — приказал Филипп с нарочитой сдержанностью в голосе. Успокоенный его тоном, Этан повиновался. — Знаешь, Кэм, я что-то не припомню, чтобы ты проявлял интерес к моей половой жизни с тех пор, как мы оба ухлестывали за Дженни Малоун.

— Мы уже не школьники, приятель.