Виола восторженно взвизгнула.

— Попробуй только запретить мне туда идти. Как интересно, совсем как в «Макбете»! Мы будем раздеваться догола?

Несмотря на то что Виола производила впечатление по-детски наивной девицы, ей нельзя было отказать в умении выхватывать из контекста самое интересное.

— Я не собираюсь раздеваться. Уверена, что Вер тоже не захочет расстаться с одеждой.

— Погоди секунду. Ты полагаешь, что я собираюсь принимать участие в этом действе? — Вер явно был шокирован. — Неужели в старой доброй Англии больше нет ни одного человека, у которого осталась бы хоть капля здравого смысла? Неужели все сошли с ума?

— Похоже, что все действительно сошли с ума. Но разве это не замечательно? — засмеялась Виола.

— Бар настаивает на твоем присутствии, — я протянула записку Веру. — Думаю, что ты кажешься ей величественным. Ты должен будешь сыграть роль покровителя, роль отца. Должна признаться, эта роль тебе к лицу. — Вер взглянул на меня настороженно. — Твоей задачей будет лишь стоять в центре круга вместе с остальными и довольно улыбаться.

Я намеренно ничего не сказала о песнопениях и ритуальных танцах. О таких вещах следует упоминать лишь в последний момент.

— Как жаль, что Джайлса нет с нами, — протянула Виола. — Хотя уверена, будь Джайлс здесь, он, несомненно, принял бы сторону Вера. А что мы будем делать сейчас?

— Пойдемте к реке, — предложил Вер.

— Ты права, Фредди, — Виола выпрыгнула из кресла и принялась собирать грязные тарелки со стола. — Это сон, после которого не хочется просыпаться.

Вер вопросительно взглянул на меня.

Вода в реке была покрыта жирными водорослями. Лодка оставляла за собой извилистый след. Вер греб, а Виола и я расслабленно разлеглись на войлочных подушках, которые лежали на корме. Я вспомнила, что произошло со мной на этих подушках во время последней лодочной прогулки. Очевидно, причиной того, что случилось, было расслабляющее действие жары, усиленное выпитым за ленчем вином. Но, по правде говоря, давнишний эпизод почти меня не тревожил. Гай исчез из моей жизни так же легко и безболезненно, как в нее ворвался. Лишь легкая тоска сопровождала наш разрыв, все это казалось не более чем недоразумением. Меня больше не мучило чувство вины. Было приятно осознавать, что моя жизнь изменилась в лучшую сторону, как изменилась и я сама.

Мошки весело скользили над поверхностью реки. Круги расходились по воде в тех местах, где рыбы пытались поймать беззаботных насекомых. Высокие берега зеленели густой травой. Пестрые дикие утки безмятежно плавали среди белоснежных лилий. Вытаскивая весла из воды, Вер каждый раз внимательно рассматривал прилипшие водоросли.

— Водяной пастернак. Канарский канареечник. Ежеголовник, — информировал он нас. — Как жаль, что я не захватил блокнот для записей.

— Замечательно! — Виола потянулась на подушке и закрыла глаза. — Надеюсь, вы простите меня. Вчера я легла довольно поздно. Мне необходимо немного вздремнуть.

Вер и я продолжили научные изыскания.

— Смотри, зимородок, — Вер указал на яркую, плотно сбитую маленькую птичку с белой шейкой. — Зимородки редкость в наших краях.

Я подняла голову и заметила Джорджа и Уилла. Мальчишки появились на вершине холма. Я вспомнила, что сегодня Прим и Эдвард уехали в Бленфорд. Таким образом, Джордж был освобожден от обязательного урока поэзии. Обычно Прим очень серьезно относилась к взятым на себя обязательствам. Любовь делает нас непредсказуемыми.

— Джордж ведь не твой сын. — Я не собиралась говорить об этом, слова сами сорвались с языка.

— Нет, но я буду благодарен, если ты сохранишь это в тайне.

Я бросила взгляд на Виолу. Она, казалось, спала: голова была запрокинута назад, глаза закрыты, а рот полуоткрыт. Крохотное перышко лежало у нее на губах. При каждом вдохе перышко исчезало во рту, при выдохе появлялось снаружи.